причине практически не проводился капитальный ремонт. Закончил Висящев выступление скромно, без обещаний, и вернулся в зал.
В целом собрание прошло очень организованно. В заключение я сказал несколько слов. О том, что увидел сегодня вверенный мне коллектив очень мощным, с хорошими потенциальными возможностями. И видимо, нам всем вместе необходимо подумать, – что, коли уж работа всего предприятия зависит от цеха ГТС – как бы ему оказать посильную помощь? Сказал, что, по моему убеждению – особенно, это мог бы сделать радиоузел. Отметил, что основное, что надо сделать – это максимально снизить повреждения на телефонной сети, и это, потом, позволит работать не аврально, а по планам.
Выступивший в заключение, Фенин особо в критику не впадал, но что важно – пообещал помочь кабелем…
И действительно, через несколько дней кабель поступил. Его было явно недостаточно – но сам факт поступления обнадёживал. Немаловажно было и то, что это был целевой кабель, пришедший не для развития сети, а именно на эксплуатационные нужды, – для ремонта. Даже Александр Дмитриевич приободрился.
Спустя несколько дней оказалось, что радоваться было рановато. Макарычев принёс новость, что главный инженер Управления связи Искандеров требует, чтобы из полученного пятидесятипарного кабеля – четыре километра мы самостоятельно проложили на вокзал. Там требовалась установка новых телефонов. А его, – этого кабеля, всего-то и было четыре километра.
– Вот так и работаем с Управлением, – с горечью заключил он.
Я возмутился.
Пошли вдвоём к Искандерову. Амантай Искандерович на своём распоряжении настаивал. Я пытался убедить его, что сейчас надо все силы сосредоточить на ремонте имеющейся сети, а не на её развитии. Страсти накалялись. Моё природное упрямство давало о себе знать, и я ледяным тоном сказал, что пока не снижу повреждения до разумных пределов, никаким развитием заниматься не буду. Это было Искандерову как нож в сердце.
– Никогда не избавитесь вы от повреждений – бросил он. – Если в городе их количество будет сохраняться на сети не более трёхсот—четырёхсот в день – нас это устроит.
– Меня это не устроит! Горожан не устроит! – посмел я не согласиться.
– Посмотрим… – многозначительно хмыкнул Искандеров. – Это все в ваших мечтах! А вокзалу железнодорожному – сейчас требуется дополнительная и надёжная связь!
Он все ещё не терял надежды – надавить, и добиться моего согласия на перераспределение злосчастного кабеля с эксплуатации на развитие, но я твёрдо стоял на своём. Разругались… И все-таки, одолеть моё упрямство Искандерову не удалось.
Макарычев во время нашей перепалки тоже не оставался в стороне. Он, пытаясь сдержать возмущение и очень волнуясь, запальчиво вставлял реплики, и всячески поддерживал меня. Окончательное решение повисло в воздухе, но покинув кабинет,
