вас, несчастные, если разведаете мне, что в глубинах пещерных делается. Говорят, растёт там перевёрнутое дерево с золотыми листьями. Самому туда спускаться мне не с руки. Потому что никто из тех, кого я послал, пока не вернулся. Но я хитрый: на этот раз ты, Агар, вниз спустишься, а невеста твоя Арьяна здесь ждать тебя останется. Уж ради неё ты расстараешься вернуться! А сопровождать тебя будет мой взгляд колдовской.
Делать нечего. Пришлось Агару, с невестой простившись, вниз спускаться. А хмурый взгляд с плаща, в сопровождении бубнящего рта кривого, – за ним последовал.
Шёл парень, шёл. Сперва мелкие веточки, со сводов пещерных свисающие, руками отводил. И никаких листьев, ни золотых, ни обычных, на них не было. Но потом ветки в сучья превратились и становились всё толще и толще. А ветер неведомый раскачивал их всё сильнее. И вот настоящая буря в подземье поднялась. Удары ветра сбрасывали Агара ниже и ниже, туда, где густела не просто старая, а древнейшая, жуткая тьма!
А среди той тьмы светилось что-то. Светом тёплым, солнечным!
Спрыгнул Агар прямо в этот свет. И оказался в ворохе шуршащих золотых листьев. Взгляд колдовской так и впился в сияющее золото, и слышит Агар голос Колдуна:
– Чего встал? Время теряешь! Бери, хватай листья! Да побольше нагребай! Рубашку-то сними! Эх, о мешках я не позаботился!
Насыпал Агар полную рубашку золотых листьев, рукава связал, через плечо повесил. Пора назад выбираться. Подпрыгивает, а до веток дотянуться не может, золото вниз тянет. Тут-то и заметил парень белеющие кости других охотников за золотыми листьями. Смертный холод его охватил. Страх ноги отяжелил.
А ветер победно посвистывает, завиваясь кудрями. Ветки дерева перевёрнутого мимо лица проносит, но ухватиться никак не даёт!
Вдруг услышал Агар какой-то напев в этих завываниях! Но ветры песен не поют!
Там, откуда доносилось посвистывание, виднелась особенно прочная ветка. Агар ни за что не протянул бы к ней руку, слишком далёкой она казалась. Но таинственный свист кудрявился-завивался именно вокруг неё.
Среди лета, ой, подул ветер северный,
Замутил да заслонил красно солнышко.
Да принёс с полей он дух красно-клеверный,
Колокольцев сине-дух, колоколнышков.
Агару так и дохнуло в лицо запахом цветочным, и Арьяна вспомнилась. Ветер больно хлестал его по лицу, но парень подпрыгнул изо всех сил и ухватился пальцами за проносящуюся над головой ветку. Потом ещё за одну, потолще. Потом ещё повыше, вслед за вихрями песенными.
Наконец, двигаясь вслед за тоненькими звуками, он перебрался на самую прочную ветку. Тут он решил слегка передохнуть, снять свою золотую ношу и осмотреться.
Но как только мысли об Арьяне его оставили, песня тотчас же превратилась в еле слышное ветряное посвистывание. А потом и вовсе стихла.
Зато злобная буря усилилась так, что даже взгляд колдовской от страха зажмурился! Тут сук, за который Агар держался, треснул, не выдержав
