Разина. И все это происходило там, где два с половиной века назад, на черной плахе, установленной против Лобного места, стрельцы четвертовали народного героя».
На открытии памятника присутствовал сам Ленин. Он, конечно же, выступил с речью: «Это Лобное место напоминает нам, сколько столетий мучились и тяжко страдали трудящиеся массы под игом притеснителей, ибо никогда власть капитала не могла держаться иначе, как насилием и надругательством, которые даже и в прошедшие времена вызывали возмущения. Этот памятник представляет одного из представителей мятежного крестьянства. На этом месте сложил он голову в борьбе за свободу. Много жертв принесли борьбе с капиталом русские революционеры. Гибли лучшие люди пролетариата и крестьянства, борцы за свободу. И мы сделаем все для этой великой цели, для осуществления социализма».
Ленин тоже заблуждался насчет казни Разина.
Даже знаменитый знаток Москвы Владимир Гиляровский поначалу заблуждался на сей счет. И первая редакция его поэмы, посвященной Разину, содержала вот такое исторически неверное четверостишие:
Утро ясно встает над Москвою,
Солнце ярко кресты золотит,
А народ еще с ночи толпою
К Красной площади, к казни спешит.
Но уже в 1890-е годы Гиляровский установил, что местом казни Стеньки была вовсе не Красная, а Болотная площадь. Естественно, публиковать подобное открытие в то время не было возможности, и Владимир Алексеевич лишь передавал его своим приятелям изустно.
Увы, ни Ленин, ни Коненков в их число не входили.
А ведь еще в 1842 году историк и писатель Михаил Загоскин сообщал широкой публике: «На этом Лобном месте никого не казнили, с него объявляли только царские указы и совершали молебствования».
Вероятно, сочинения Загоскина тоже не пользовались популярностью среди сторонников революционных преобразований.
* * *
Памятник Степану Разину простоял на Лобном месте всего несколько дней, после чего его перенесли в один из городских музеев – «Первый Пролетарский», а после – в Музей революции.
Решение о переносе оскорбило друзей скульптора Коненкова, авангардистских поэтов, художников и режиссеров. Памятник кочевал по музеям, а они только и знали, что делать рекламу его очередному пристанищу. Спрашивали у своих знакомых:
– А ты был в Музее революции?
– Нет.
– Дурной ты! Как же это можно допустить, ведь тут Сергея Тимофеевича «Стенька Разин» – гениальная вещь!
Еще бы – памятник убрали не откуда-нибудь, а с главной площади страны. Такой удар не просто было вынести.
Конечно, профессионалы понимали цену коненковскому шедевру. Искусствовед В. Н. Терновец писал о памятнике: «Произведение, несомненно, самое значительное и яркое из всего, что было создано в революционную эпоху, осталось неоцененным. Пусть группа проигрывала на Красной площади – в стенах мастерской и позже, в комнатах
