в этом городке.
Были и те, кто просто смирился, и старался работать в рамках, отведённых ему «сверху». Таким человеком был Леонид. Жена, двое детей, квартира в спальном районе, старенький автомобиль и хронические болезни – вот всё, что он накопил за двадцать лет службы. Он давно не стремился совершать подвиги в борьбе за правопорядок. Отдел из семи подчинённых, контроль всех открытых ими уголовных дел, а также куча дел на личном рассмотрении. В том числе дело Марка. Огромный объём работы отбивал любое желание на раздумье, главное было соблюдать все бюрократические правила. Эффектные события работы в полиции, показанные в фильмах, заменялись ежедневной бумажной работой, бесконечными допросами и отчётами перед начальством. По скорости печати Леонид мог соревноваться с любой стенографисткой. Его клавиатуры приходили в негодность за несколько месяцев от объёмов печати и пепла от сигарет, просыпавшегося на клавиши. На его столе не было папок толщиной меньше кирпича. Его смена была восемь часов, но семья могла не видеть его дома неделями. Успеть сдать дела в сроки – главное в жизни следователя. Ни кого не волновало, установлена ли истина в них. Главное собрать больше материала, не ошибиться в оформлении и красиво заполнить все формы.
Прошла уже неделя. Леониду, в нарушение всех правил, удалось оставить Марка в камере отделения. Поездка в места временного изолирования, могла уже стать наказанием. Скорее всего, отец Алана сделал бы всё, чтобы Марка там «тепло встретили». Возможно, что и в тюрьме у отца Алана могли быть связи, но Леонид дал ясно понять, что лучше сразу в тюрьму, чем изолятор.
Тем временем общение Марка и Леонида было уже больше похоже на дружеские беседы, чем на допросы. Они целыми вечерами сидели в его кабинете. Следователь поил его чаем и угощал едой из дома. Со стороны казалось странным, почему старший следователь так относился к задержанному. Марка тоже интересовал этот вопрос, но спрашивать было неудобно. Было лишь предположение, что следователь верит его словам, поэтому и относится к нему не как к преступнику. «Это всё, что я могу для тебя сделать» читалось в его глазах. Отношение Марка к Леониду сменилось от неприязни, к доверию. Пользуясь возможностью, у него появилось желанию больше узнать систему изнутри. Леонид стал для него одним из немногих, кому он мог доверять. К слову, безупречным полицейским Леонид тоже не был. Во время одного из допросов, в кабинете стоял стойкий запах алкоголя. «Нервишки лечим!» – наигранно оправдывался он, после чего рассказывал о своих «любовных похождениях» прямо в кабинете, прошлым вечером. Но в свою очередь он, как и обещал, представлял Марку все документы по следствию, и давал интересные советы. Леонид объяснял, как надо вести себя в суде, что говорить, на какие из законов лучше ссылаться.
«Если даже все факты не в твою пользу, постарайся понравиться судье. Не кричи, не перебивай, какую бы чушь про тебя не говорили. Я тоже постараюсь замолвить за тебя словечко» – эти слова Марк хорошо запомнил.
Также
