я осматривал округу. Меня интересовало все – остался ли поблизости от поселения лес, есть ли возможность собрать из-под снега траву для прокорма лошадей…
Конечно, можно было просто расспросить охотников, но воодушевленный успешным возвращением группы Литаса, я решил хорошенько осмотреть ущелье собственными глазами. Пожалуй, я единственный из всего поселения столь мало бывающий за пределами поселения – мужчины выходят на охоту, женщины вместе с детьми постарше собирают растительную пищу. И только я, словно сыч, сижу в четырех стенах и не сую нос наружу. Непорядок. Ну и самая главная причина – я хотел отвлечься от тяжелых раздумий о будущем. Каждодневные проблемы давили на меня и поездка на лошадях по ущелью самое-то, чтобы развеяться.
Помимо бессменного няньки Рикара, обогнав нас на пару лошадиных корпусов, ехал рыжий Лени с взведенным арбалетом в руках и старательно крутил головой по сторонам, высматривая возможную опасность. Это была единственная моя уступка здоровяку, пытавшемуся навязать мне десяток воинов в охрану – рабочих рук и так не хватает, а отъезжать далеко от стены я не собирался. К тому же едва занялся рассвет, Литас увел людей на охоту, прихватив с собой лошадей. В моем распоряжении осталось лишь четыре коняги. Ими-то я и воспользовался.
К моему несказанному удивлению в последний момент с нами напросилась Аля. Пока я думал, как помягче отказать и не обидеть при этом, здоровяк зычно крикнул Лени, чтобы подготовили лошадь для баронессы. Пришлось мне довольствоваться злым взглядом в сторону Рикара, который тот предпочел не заметить. Нарушать шаткое перемирие с Алларисой не хотелось, и отменять распоряжение Рикара я не стал.
Так мы и ехали растянувшись цепочкой по ущелью, следуя по оставленной охотниками борозде. Морозный воздух не располагал к беседе и каждый думал о своем. Я размышлял о поразительной доброте здоровяка к Аллариссе. Вообще Рикар в последнее едва не на руках носит девчонку и та беззастенчиво пользуется его уступчивостью. С чего бы это обычно столь непрошибаемый здоровяк так хорошо относился к девушке?
“Неужто влюбился старый склирс?” – мелькнуло у меня в голове и, рассмеявшись этой мысли, я дернул за поводья, объезжая занесенный снегом валун – “Глупости. Она ему во внучки годится. Хотя не скрою, красотой ее Создатель не обделил. Тут и дряхлый старец оживет, а Рикар еще полон сил”.
– Ох и красивая чертовка – прогудел у меня над ухом незаметно подъехавший Рикар – А ведь молоденькая совсем, еще и не расцвела.
“Он что мысли читает? Опаньки! Похоже, я угадал. Влюбился-таки!” Неожиданное открытие так рассмешило меня, что пришлось до крови закусить губу, чтобы не заржать во весь голос – обижать почти родного мне здоровяка я никак не хотел. Из глубин памяти выплыло изречение – любви все возрасты покорны. Вот и здоровяк не устоял перед этим недугом.
Собрав все силы и состроив серьезную мину, я кивнул и сквозь зубы выдавил:
– Угу. Очень.
– А ведь самый возраст для замужества! Что скажете, господин? – продолжал
