ему в лицо. Я, опершись одной рукой о стену, вплотную приблизился к его лицу:
– Шлюхой будешь называть итальянскую подстилку, внучку своего дружка. Или ты думаешь, я не понял всех ваших раскладов. Сваты гребаные. Так вот, обо всех сделках с итальянцами можешь забыть. Процесс запущен – задний ход я не дам. Мне плевать на все договоренности и то, во что это мне выльется. С той крысой, которая затесалась в твоих рядах, скоро все твои деньги будут идти в обход. И ты знаешь, что не сможешь с этим ничего сделать… – отступил назад и схватил конверт, который отец держал в руках. Он зажал его в пальцах и мне пришлось сильно дернуть, чтоб отнять. – И запомни, я никогда не стану таким, как ты. Кобелем, который шастает по миру и плодит никому не нужных детдомовцев. Ты думал, я тебе в ноги упаду? За то, что сынка вспомнил? Что, Ворон, некому воды подать? Страшно стало, что смерть в затылок дышит? Так вот – мне не нужны ни такой отец, ни такой бизнес.
Я увидел, как он замер и импульсивно дернул узел галстука.
– Хорошо, сопляк, хорошо. Это мы тоже уже проходили. Только уроки ты всегда плохо усваивал. Мозги у тебя явно не мои. Генетика. С ней не поспоришь. Не нужен, значит, не нужен. Как-нибудь проживу. Лишь бы ты прожил. Только запомни, я за тобой дерьмо больше подтирать не стану. Палец о палец не ударю. Захлебывайся. Я хочу на это посмотреть.
Глава 8. Дарина
Когда дорога представляет собой загадку, попробуй шагать наобум. Несись по ветру.
(с) из игры: American McGee’s Alice
Я открыла глаза и потянулась. Тепло, вкусно пахнет и немного затекла шея. Но мне давно не было настолько уютно. Точнее, я вообще не помню, когда спала подряд больше пары часов в сутки. Говорят, звери спят рядом с теми, кому доверяют. Странно, но я чувствовала себя именно таким зверьком – загнанным, испуганным, бездомным, и я доверяла мужчине, которого впервые увидела пару часов назад. Мне было не страшно рядом с ним.
– Выспалась? – я часто в интернате играла сама с собой в игру: по голосу пыталась определить, как может выглядеть его обладатель или обладательница.
У Макса был низкий голос… и он ему подходил. То есть… красивый голос. Как и он сам. Была ли я наивной дурой? Скорее всего, да, но не настолько наивной, чтобы не понимать, что Макс далеко не благородный рыцарь. В моем мире в рыцарей не верят уже с детства. Особенно учитывая, что он пересчитал моему отцу все кости. Я просто интуитивно чувствовала – его можно не бояться. По крайней мере, пока. Или, по крайней мере, мне.
Посмотрела на парня – сосредоточен на дороге, под тонким черным свитером угадывается мускулистое тело. Нет, не такое, как у качков, а худое и поджарое, но сильное, когда кажется, что если притронешься, пальцами не прожмешь… как металл или камень. Самые опасные хищники никогда не бывают массивными. Рукава закатаны, на запястье правой руки поблескивают часы. Я смотрела на жгуты вен под смуглой кожей и длинные пальцы, сжимающие руль. Костяшки сбиты. Наверняка
