боли чего-то рвущегося, без надрывов и криков?
– Тут все очень просто, внученька. Уходить надо не после какого-то определенного количества ночей, а после первого же утра, когда тебе не захочется встать пораньше и приготовить ему завтрак. Напои его тогда чаем, поцелуй на прощанье и закрой дверь навсегда. "
Не люблю заканчивать на минорной ноте. Тем более, что у каждого есть возможность переустроить этот мир.
Если же что-то не подходит, то уходя – уходи.
* * *
Глава 9
Как и многие творческие люди, я время от времени подвержен депрессии. В голову лезут гадости – воспоминания о тёще, Эльзе Кох, Чикатиле и прочей нечисти. Кто не знает об Эльзе Кох, так у меня о ней есть отдельная статья, жутковатая, но тоже, как ни странно, про любовь.
А историю о тёще я сейчас расскажу. Да, милые дамы могут спокойно идти по своим делам, не стоит открывать ящик Пандоры. Не всякое из прочитанного можно забыть. Это брутальная и чисто мужская история.
Действие происходило в советское время, в старинном одноэтажном здании дореволюционной постройки. Там чуть попахивает лекарствами и подгоревшей пластмассой. Высоченные потолки, а по стенам были развешаны плакаты со странными словами: "Иприт, зарин, зоман". Это древние заклинания на забытом ныне языке. Повторяйте за мной: "Иприт, зарин, зоман" и попадёте в прошлое. Итак, начали…
Об этом мало кто сейчас знает, тогда же это держали в строжайшем секрете. Дело касалось пожаров в самолётах. Лётчики тушили пожар и сажали самолёт, но бывало, что из пассажиров не выживал никто. Нет, они не погибали от разгерметизации или ожогов. Всему виной – пластмассы. При горении пластмасс выделяется такое количество дымной ядовитой дряни, что достаточно несколько вдохов и – каюк.
Какое отношение к пожарам в самолёте имеет моя тёща? Самое непосредственное: она работала на военной кафедре Одесского медицинского института. Выдавала студентам тетрадки. Всё, что записывалось на военной кафедре, было военной тайной, поэтому учащиеся вели записи в специальных прошнурованных тетрадях, которые надо было после занятий сдавать на кафедру. И не приведи Господи там не досчитаться хотя бы одного листика! Вот тёща там тетрадками и заведовала. Работа не пыльная, но малооплачиваемая.
И вдруг Министерство авиации спускает кафедре хозрасчётную тему по исследованию горения пластмасс. Все оживились – дополнительный заработок никому не помешает.
Константин Георгиевич, завкафедрой, здесь царь и бог. Он полковник медицинской службы, но отчего-то в отличие от своих коллег, любит ходить по кафедре не в форме, а в сером костюме. Вот и сейчас он идёт по коридору, неся кому-то благую весть, а кому-то выговор и увольнение.
Из-за чуть приоткрытой двери видны головы сидящих за столами студентов, и слышен голос преподавателя:
– Итак, Сергеев, я жду ответа.
– Иприт, зарин, зоман, – говорит, запинаясь, студент.
«Всё верно», – улыбается
