да. Ни шагу назад. Он должен быть твоим, и ты всем это продемонстрируешь.
– Приступать… к убийствам?
– Именно.
– Она же моя сестра.
– Можно все обставить изысканно. – Уэйн на секунду задумался. – Ну, я не знаю, дать ей право первого удара… Как-то так.
– Нет, спасибо.
– Убийство вовсе не обязано быть настоящим, Мараси. – Уэйн спрыгнул со стола. – Оно может быть фигуральным и все такое. Но ты должна сражаться! Не позволяй ему жениться на ней.
Запрокинув голову, Мараси посмотрела на качавшийся над столом набор поварешек:
– Я не Вознесшаяся Воительница, Уэйн. И что-то не очень хочется ею становиться. Зачем мне мужчина, которого придется убеждать, связывать веревками, чтобы он мне повиновался? Подобное годится для зала суда, а не для спальни.
– А вот мне кажется, что некоторые люди сочли бы…
– Осторожнее.
– …такой взгляд на мир весьма просвещенным. – Уэйн глотнул шерри.
– Я не какое-нибудь измученное, брошенное существо, – возразила Мараси и невольно улыбнулась при виде своего искаженного отражения в поварешке. – Я не сижу и не чахну, мечтая, чтобы кто-то меня осчастливил. Здесь мне ничего не светит. Из-за отсутствия истинного влечения с его стороны или упрямства – какая разница? Я живу дальше.
Она выпрямилась и посмотрела Уэйну в глаза. Тот склонил голову набок:
– Хм. Ты серьезно, да?
– Еще как серьезно.
– Жить дальше… – повторил Уэйн. – Ржавые орехи! А так можно?
– Безусловно.
– Ух! Как ты думаешь… мне надо… ну, понимаешь… Ранетт…
– Уэйн, если кто и должен был поймать намек, то как раз ты. Да. Живи дальше. Ну честное слово.
– О, я поймал намек, – сказал он, сделав большой глоток шерри. – Просто не помню, в каком пиджаке его оставил. – И, глядя на кувшин, добавил: – Уверена?
– У нее есть подружка. Подружка, Уэйн!
– Это временно, – пробормотал он. – Хоть и длится уже пятнадцать лет…
Со вздохом отложив кувшин, Уэйн опять сунулся в чулан и достал бутылку вина.
– Ох, клянусь Охранителем! – воскликнула Мараси. – Она все время была там?
– Вкус будет лучше, если сначала попробовать нечто, похожее на помои, – пояснил Уэйн и вытащил зубами пробку. В каком-то смысле это впечатляло, как пришлось признать Мараси. Он налил ей стакан, потом еще один – для себя. – За то, чтобы жить дальше?
– Конечно. За то, чтобы жить дальше. – Мараси подняла стакан и ахнула, увидев в нем отражение человека, стоявшего позади; завертелась в поисках сумочки.
Уэйн просто отсалютовал стаканом вновь прибывшему, который неспешным шагом обошел стол. Это был человек в коричневом костюме и с галстуком-бабочкой. Нет, не человек. Кандра!
– Если вы здесь для того, чтобы убедить меня, чтобы я убедил его, – первым заговорил Уэйн, – то вам следует знать: меня он слушает лишь при
