борьбе науки со смертью – борьбе, не нашедшей никакой помощи в недвижимом теле, которое жизнь, казалось, уже покинула… борьбе с нестерпимыми муками тяжелейших родов в самых непредвиденных обстоятельствах, при поддержке всего лишь безграничной преданности делу и несокрушимой энергии, когда не было ни малейшей уверенности в том, что хрупкое существо, готовое вот-вот появиться на свет, уже загодя обрекалось на жизнь несчастную и постыдную.
Вдруг врач выпрямился – в руках он держал младенца. Лоб у доктора тут же разгладился, взгляд озарился. Младенец пискнул. Молодые люди вздрогнули.
– Господа, – взволнованно проговорил доктор, – это мальчик!
Принц де Монлор уж было кинулся вперед, но железная рука пригвоздила его к месту – при этом граф грозно молвил:
– Вы пока что ему не отец!
– Неужто мне нельзя его поцеловать? – растерянно вопросил молодой принц.
Первый крик его ребенка разорвал ему сердце, породив в душе неведомое прежде чувство, самое естественное и нежное, – чувство отцовства.
– Возможно, вам и удастся поцеловать его, – холодно ответствовал граф. – Это зависит только от вас!
– Что я должен для этого сделать?
Граф скорее потащил его, нежели повел, к постели, где лежала девушка, бледная и безмолвная.
– Что нужно сделать? – переспросил принц.
– Жениться на его матери, – медленно проговорил граф.
Молодой принц упал в кресло, обхватил руками голову и зарыдал.
– Вы мне не ответили! – все так же бесстрастно продолжал граф.
– Увы! – вскричал принц, поднимая залитое слезами лицо. – Могу ли я?
– Вы отказываетесь?
– Я не хозяин своей воли. Заклинаю, позвольте мне поцеловать сына!
– Нет у вас сына.
– Только один поцелуй, а дальше делайте что хотите!
– Нет! – отрезал граф.
И через мгновение продолжал:
– Взгляните на часы, что висят там на стене! Длинная стрелка сейчас на цифре четыре. Когда пробьет половину пятого, я снова спрошу вас, согласны ли вы жениться на моей сестре и вернуть ей честь, которой вы ее подло лишили. У вас есть десять минут на то, чтобы принять решение, – больше чем достаточно. Богу угодно, чтобы вы прислушались к зову сердца, а не гордыни!
Засим граф повернулся к принцу спиной и подошел к доктору Гено. Тот, обмыв новорожденного теплой водой, пеленал его в загодя приготовленные простыни с осторожностью и заботой заправской повитухи.
– Спасибо, доктор, – с волнением промолвил граф. – Вы добры и верны, как всегда. Трудные выдались роды?
– Я раз двадцать опасался, что бедняжка не вынесет мук и умрет у меня на руках.
– Возможно, для нее это было бы счастьем, – глухо проговорил граф.
– Не говорите так о своей сестре, Людовик, вы же любите ее!
– Да,
