закончилось…» – сказал мне Кит, когда уводил с баржи. Но это не так. Ничем не сотрешь из головы воспоминания. И время не вернешь назад. Ничего уже не исправишь.
Да, он увел меня от Архипа, от этого страшного Schund, которое не имеет права называться человеком. Но даже ночью в своей комнате в четырех стенах он не даст мне покоя – он навсегда остался жить в моей голове, в памяти. И это не сотрешь…
Им пропахли мои волосы. Кожа впитала его запах. Ванная – вот, что я сейчас хочу больше всего на свете.
Моюсь с остервенением, тру мочалкой тело до красноты. Чищу зубы до крови на деснах.
Этого недостаточно – я все еще чувствую его вонь, от которой хочется вырвать.
Я пропахла им насквозь, мне никогда уже не отмыться.
Я моюсь несколько раз, чтобы смыть этот отвратительный тошнотворный запах. Но не помогает – он намертво впитался в кожу.
Сдохни.
Я хочу, чтобы ты сдох.
Ложась в кровать, я не ощущаю себя чистой.
Чувствую себя Dreck. Schmutz[4].
Никем.
Ночь не приносит мне покоя.
Страх. Мучает жажда. Лихорадка – то холодно, то жарко. Сердце не стучит, оно ревет. Первый раз я ощущаю панику, которой невозможно сопротивляться. Ты покорно подчиняешься этой волне паники, которая накрывает тебя с головой… Откидываешься на спину и вытягиваешь руки в стороны, позволяя течению нести тебя прочь. В неизвестность.
Я тихонько вою и раздираю простыню ногтями.
Пытаюсь заснуть, но вздрагиваю от того, что сильно трясутся руки, – как от электрошока.
Даже здесь, в моей кровати – его запах. Им пахнет подушка и простыня. Он поглотил меня, заполнил собой каждую пору.
В конце концов я засыпаю… и умираю изнутри.
Просыпаюсь с мутными глазами и будто оглушенная.
Я не выхожу на улицу. Не хочу никого видеть. Я боюсь, что при взгляде на меня они поймут, что произошло.
– Что с тобой, Ханна? – спрашивает мама, видя, как я целый день шатаюсь по дому, как привидение. – Ты давно не выходила на улицу, мало ешь…
– Болит живот, – говорю я. – Месячные. Тяжело проходят в этот раз.
Мама сочувственно кивает.
– Дать обезболивающее? – а потом ищет в ящике комода таблетки.
Нет ли таких таблеток, которые помогут вылечить душу? Или такие, которые помогут забыть? А лучше – забыться совсем…
Я не расчесываю волосы, не умываюсь, не смотрю в зеркало. Солнечное утро не приносит мне радости. Еда по вкусу как вата. Домашняя одежда колет, как крапива. Ничто не приносит мне удовольствия. Мне все противно. Я с трудом и тошнотой допиваю этот день – будто прокисшее молоко. А потом – еще один. И еще.
И так все идет до тех пор, пока я не слышу, как дрожат стекла, а за окном – далекий хлопок.
Я смотрю в окно и вижу, как вдалеке вверх ползет огромный столб черного дыма.
Взрыв!
На той шахте, где работают отец и брат Кита!
И вместе с этим
Дрянь. Грязь
