влияние на нашу жизнь.
Мы знали, сколько природа и сад значили для Айрис, и решили привнести в нашу жизнь ещё немного подобного счастья. Предыдущие месяцы выдались не из лёгких, так что сосредоточится на этом новом и положительном проекте оказалось весьма приятно. План заключался в том, чтобы снести неприглядную прачечную, загораживающую прекрасный вид на заднюю часть дома, а на её месте соорудить пристройку с выходом из кухни. Позже мы назвали её садовой комнатой. Мы понимали все подводные камни подобного строительства и осознавали, что Айрис придётся нелегко из-за шума ремонта, но оно того стоило. Этому уголку предстояло стать жилой комнатой, периодически – столовой, детской, музыкальным классом: местом, которое, как я надеялась, сможет превратиться во что угодно. Мне хотелось больше света и ощущения свободы, которые получаешь, любуясь природой. Айрис всё охотнее шла на контакт, но было бы гораздо проще, будь у нас больше пространства для работы. К тому же я заметила, что дочка отвлекается от наших занятий из-за звуков, доносящихся с дороги. Стоило только ей услышать, как паркуется автомобиль, и наша связь с ней рушилась. Она переживала, когда открывались и закрывались ворота, и я с нетерпением ждала, когда смогу работать с ней вдали от этого, с другой стороны дома. К тому же, из-за того, что Айрис расстраивалась, когда я с ней «выходила в свет», несколько недель мы не решались ни на что, кроме посещения дома моих родителей и прогулок по сельской местности. Не скажу, что я стыдилась её выходок; но в дальнейшем они сказывались на всех нас. Если Айрис из-за чего-то расстраивалась, о сне той ночью можно было даже не мечтать, а если она не спала, это отражалось на следующем дне. Настоящий эффект домино, и я старалась, как могла, удержать все костяшки вертикально, что оказалось разрушительно само по себе. Временами было нелегко справляться с изоляцией. Жизнь постоянно стучала в нашу дверь, а мы ей не открывали.
Летом Айрис всё больше и больше времени проводила в саду, рассматривая буйно цветущие полевые цветы. Её очень интересовали и интриговали звуки и ощущения. Словно попав в джунгли из лепестков и бабочек, островками возвышающихся над ней, она пробиралась через них, ухватив цветы за стебельки и пригибая поближе, чтобы рассмотреть как следует. Указательный пальчик правой руки осторожно указывал наружу, ощущая поверхность лепестков; находя понравившуюся, Айрис восторженно гудела. В левой руке она всегда сжимала какую-нибудь вещь, которую постоянно носила с собой, как верное уютное одеяло.
Последней вещью-талисманом оказался розовый пластиковый мячик из бассейна с шариками, и он был единственным в своём роде: она бы сразу заметила, если бы я его потеряла или подменила. Не могу сказать, в чём была разница между «единственным» и всеми остальными мячиками, но для Айрис она определённо существовала. Дочка носила его везде, и мне приходилось растягивать рукава одёжек, чтобы переодеть её, не причиняя страданий, отобрав мячик даже на секунду.
