английском комментировал кадры видеоролика. Ольга Александровна тихо и ненавязчиво разносила зелёный чай или кофе. Потом началось обсуждение. Это заняло минут сорок. Тот япошка, который хотел купить картины, оказался из Нагои и сразу указал на некоторые неточности. Были некоторые изменения с момента начала работы над эскизом и за два месяца в порту кое-что изменилось. Куро Ёсимото – так звали этого японца – рассказал о городе, о планах муниципальной власти в вопросах архитектуры и градостроительства. Затем наши сотрудники окружили японцев и стали задавать им интересующие их вопросы. Я налил себе ещё одну чашку кофе. Куро Ёсимото подошёл ко мне и улыбаясь сказал, что мистер Тишинский-сан просил подождать до завтра и что в случае положительного ответа он готов заплатить за триптих пятьдесят тысяч евро (Неужели я так хорошо рисую?!). Я встретился взглядом со Стасом – он опять сидел за шахматным столом и прислушивался к разговору, но вдруг…
Вдруг в конференц-зале стало тихо. Я, стоя к двери спиной, повернулся по направлению взглядов моих сотрудников.
Все смотрели на чудо, тихо вошедшее в дверь. Чудо выглядело так: полусапожки, надетые на босые ноги, из-под длинной весенней куртки торчал длиной до середины щикотолок яркий с японскими цветами шелковый халат, подаренный мной Ленке к годовщине свадьбы и привезённый из Японии, на голове торчком стояла плотная вязаная шапка с большим помпоном, а на концах длинных распущенных волос висели гигантские розовые бигуди. Зная непредсказуемость своей жены, я остался стоять на месте с чашкой кофе в руках. Я просто молча стоял и смотрел, и ждал, что будет дальше. Лена шла в направлении Станислава, шла напряжённо, как лунатик. Казалось, она не ожидала, что здесь будет так много народу, она растерялась и не знала, что делать. Это потом она рассказала мне, что думала "застукать" меня, т.к. уже был двенадцатый час ночи, а меня всё еще не было дома, а мой сотовый и телефоны в бюро не отвечали. Бывало, что я приходил поздно, но "поздно" у нас считалось часов десять. Теперь же Лена уже была в постели, но не могла уснуть. Обеспокоенная, не случилось ли чего, она встала и оделась как попало, первое, что попалось на глаза, ночью ещё было холодно. Выйдя во двор, она с трудом завела запорожец, попробовала еще раз дозвониться до меня – бесполезно.
Это была правда. Я потерял представление о времени. Я был захвачен идеей заинтересовать японцев и ни разу не взглянул на часы. Я думал, ещё где-то часов девять. Да и все вокруг не выражали нетерпения по поводу того, что приём затянулся, и я думал… Собственно, я не думал ничего, я работал, я стремился оставить хорошее впечатление о нашей фирме. А проект Стаса был оригинальным, нам нужна была поддержка в архитектурных кругах Японии.
Вошедши, Лена боковым зрением хорошо видела меня с чашкой кофе в руках, на лице у меня было написано любопытство, видела улыбающихся японцев, других сотрудников, Стаса, сидящего в трёх шагах от шахматного столика, но всё было как в замедленном фильме.
Она
