позвал встать с ним рядом. Я поднялся на эту площадку, высунул голову за ограждение рубки и в лицо мне дунул ветер, который не ощущался внизу, рядом с рулевым. И я мысленно поблагодарил доктора за то, что она заставил меня одеть бушлат. Хотя была середина июля, но в этих широтах на море даже в солнечную погоду было прохладно.
Обедал я с разрешения командира в офицерской кают-компании. Рядом сидели довольно молодые офицеры, парочка из них была старше меня всего на 2-3 года. И на их погонах было всего по две звездочки. «Лейтенанты, недавно из училища, наверное», – подумал я, пожелав всем приятного аппетита. За столом был непринужденный разговор. Меня расспрашивали о Хабаровске, многие видели его лишь проездом в отпуск в центральные части страны. Узнав, что наш институт находится в самом центре, на площади Ленина, что недалеко кинотеатр «Гигант» и парки ОДОСА и ЦПКО на берегу Амура, все стали вспоминать свои мимолетные посещения этих знаковых для моего любимого города мест. Доктор оказался выпускником Горьковского военного факультета, хотя сам был из Ростовской области. Потом один офицер поднялся, и, спросив разрешения у командира, вышел из кают-компании. Ему на смену пришел тот офицер, что стоял на мостике, неся вахту, когда я был там. Он попросил разрешения у командира сесть к столу и с большим аппетитом стал есть первое блюдо, которое ему подал вестовой. Мне питание на лодке понравилось больше, чем в столовой береговой базы. Уже потом я узнал, что суточный рацион на береговой базе рассчитывается из полутора рублей на человека, а автономный паек подводника во время выхода в море в три раза больше.
Потом было глубоководное погружение. Лодка опустилась на 150 метров, и я, слушая в динамике сообщение: «Глубина такая-то. Осмотреться в отсеках», представлял, какая сила давит со всех сторон на нашу подводную лодку. С тревогой вслушивался в поскрипывания корпуса лодки и боялся услышать, что в каком-то отсеке начнется течь или прорвет трубопровод. Но все прошло удачно. Потом, уже когда лодка была на перископной глубине и передала сообщение в штаб, что все завершилось благополучно, вдруг из динамика раздалось: «Практиканту прибыть в центральный пост». Немало удивленный, я появился в соседнем отсеке и увидел улыбающиеся лица командира, замполита и других офицеров и матросов. Командир произнес: «Практикант Щербаков посвящается в подводники», и один матрос протянул плафон с водой. Как оказалось, морской, якобы взятой с глубины в 150 метров. С трудом я осушил его, почти пол-литра воды, и получил от замполита удостоверение моряка-подводника. Вот так я стал членом этого элитного клуба – моряков-подводников.
Вечером, во время вечернего чая, молодые офицеры вспоминали, как у них проходило посвящение в подводники. У всех по-разному, но неизменным был плафон или стакан морской воды. На подводной лодке не чувствовалась особая субординация, весь экипаж был дружным и сплоченным. Хотя в нем служили и матросы-первогодки, и опытные моряки, за плечами которых была боевая служба, или, как
