Носить же нецерковное одеяние братьям запрещалось.
Что ж, Шио так Шио. Тем более, что в придачу к Шио Флавиан выделил двух крепких монастырских лошадок. И, спустившись по каменистой тропинке к подножию монастыря, Памва решительно повернул своего коня налево – как раз по дороге, прямиком уходившей в лес.
– Постой, рыцарь, нам не туда! – похоже, Шио был настроен по-боевому. Он неподвижно замер в седле, развернувшись вполоборота вправо, и значительно смотрел на Памву.
Памва, сдержав коня, вернулся, наклонился к спутнику и негромко, но твёрдо сказал:
– Давай договоримся раз и навсегда. Первое. Если мне нужно будет узнать направление, я спрошу. А сейчас мы поедем туда, куда указываю я. Это не обсуждается. Если не согласен – прямо сейчас катись к настоятелю, пусть даёт мне в спутники кого-нибудь более сговорчивого. Второе. С этого момента никаких «рыцарь» и «брат». Для всех я обычный воин-наёмник, а ты мой слуга, которого я кормлю из милости или по каким-то своим соображениям. Называй меня «хозяин». Даже если никого вокруг нет. Ясно?
Шио сверкнул на новоявленного «хозяина» глазами и угрюмо кивнул. Памва усмехнулся.
– Прекрасно. И успокойся: Иал наверняка знал, что делал, когда отправлял на это задание именно нас с тобой.
Последний довод убедил мальчишку более, чем что-либо иное. Он снова кивнул, на этот раз гораздо увереннее, и даже улыбнулся. Великое дело – привычка к церковному послушанию! Чуть что, сошлись на бога, и дело в шляпе: господь-то не ошибается… Сам же Памва, к сожалению, насчёт непогрешимости выбора Иала имел большие сомнения.
Дорога выглядела пустынной, насколько позволял видеть глаз. Вековые чёрно-зелёные ели, которыми поросли отроги Гномьих гор, у далёкого их подножия окутывались синеватой глубиной воздушной перспективы. Редкие в этих местах птицы перепархивали тронутую молодой травой колею чуть ли не над самой землёй и снова скрывались в густых кустах, обрамлявших дорогу.
Собственно, дорогой назвать её было мудрено. За целый день много, если c десяток телег и всадников проезжали по ней мимо монастыря, направляясь из Кореллы в Тарс или обратно. И только в дни церковных праздников паломников бывало столько, что братии приходилось ставить под стенами дополнительные полотняные навесы.
Памва задумался, покачиваясь в седле в такт лошадиной поступи. Бесконечная дорога тянулась вдоль только-только набирающих силу лесов, редких нищих деревень и безымянных могил, обросших прошлогодней сухой полынью. Века за веками пролетали над Энрофом, верша свою историю, конец которой не был известен никому. Восставали царства, и рушились царства, и восставали вновь – и теперь ему, рыцарю Памве ар Болла по прозвищу Золотой Клинок, предстояло внести свою лепту и войти в анналы этого мира. Судя по всему, дело на него возложили не маленькое, а с другой стороны – не он, так кто-то другой, сие для местных богов совершенно безразлично. Всё равно этот мир столетие за столетием будет идти тем путём, который
