грязное и жалкое лицо и сказал чуть не плача:
– Ничего, я тебе еще покажу! – Отъехал на несколько шагов, обернулся и крикнул смелее, хотя и визгливо: – Покажу! Покажу-у! – и угрожающе поднял руку с плеткой. Лошадь с перепугу рванула. Чмыхалов повалился на спину и задрал ноги, но резким движением вернулся в нормальное положение и быстро стал удаляться. Председатель проводил его задумчивым взглядом и перевел глаза на Нюру.
– Ты ко мне?
– С почтой, – сказала Нюра.
– Заходи.
В кабинете председателя она выложила на его стол газеты, журнал «Крестьянка», «Блокнот агитатора», четыре письма, три открытки и один толстый пакет. Голубев схватил «Правду» и стал читать сводку Совинформбюро о положении на фронте, а когда поднял глаза, Нюра все еще стояла перед ним, переминаясь с ноги на ногу. В одной руке она держала сумку, другую с какой-то бумагой протягивала Голубеву.
– Что это? – посмотрел на бумагу Голубев.
– Тимофеич, подпиши, а?
Счетовод Волков сидел в соседней комнате и одной рукой крутил цигарку, помогая себе плечом и подбородком. Из председательского кабинета доносился какой-то шум. Волков послюнил газетку и замер, прислушиваясь. Сначала он услышал голос председателя: «Ну ты даешь!», потом что-то сказала Нюра, потом опять председатель: «Не могу, и не проси, никак не могу. Да ты что, в тюрьму меня посадить хочешь?»
Отложив недокрученную цигарку, Волков заглянул к председателю. Он увидел заплаканное лицо Нюры, смущенное лицо Голубева и услышал его голос:
– Ты пойми, Нюра, я бы рад, но как же я могу? Я же председатель, я не могу подписывать такие бумаги.
Нюра всхлипнула, утираясь концами полушалка.
Председатель увидел Волкова и поманил пальцем:
– Поди сюда. Ты посмотри, что она дает мне на подпись.
Волков подошел к председателю, взял протянутую ему бумагу и медленно, вдумываясь в содержание, прочел:
Дана настоящая Беляшовой А.А. в том, что она действительно жила с военным служащим Чонкиным Иваном.
– Это ты сама писала?
– Сама. – Нюра с надеждой глядела на Волкова.
– Это тебе в сельсовет надо идтить с этой справкой. А мы колхоз, мы таких справок не выдаем.
– Да и в сельсовете не подпишут, – сказал Голубев.
– Пожалуй, не подпишут, – подтвердил Волков, положив справку на стол.
– Ну как же не подпишут? – сказала Нюра. – Я ж не чего-нибудь… я ж с ним по правде жила.
– По правде, по правде, никто ж не спорит, – сказал председатель. – Но справку тебе никто не даст. А ты вот что, – Голубев поднялся и вышел из-за стола, – ты иди прямо в райком, к Ревкину прямо. И как в кабинет войдешь, так сумку на пол кидай и сама на пол кидайся, глаза вытараскивай и кричи… – Голубев в самом деле вытаращил глаза, побагровел и вдруг, изображая, как должна вести себя Нюра, завизжал:
