у кота, рыжими усами и сверкающей из-под них золотой фиксой, понравился мне открытым лицом и каким-то приятным, дружеским взглядом.
Второй наоборот –не понравился сразу. Не знаю уж, и чем – просто не понравился, и все. То ли темными очками, как у итальянского молодого фашистика, то ли вызывающей прической под мушкетера и жиденькой бородкой, то ли какой-то неуловимой порочностью, проступавшей сразу во всех его чертах.
Его провожала девушка, вернее – молодая женщина с ребенком в сидячей коляске. Судя по тому, как он прощался с нею, жена. Однако этот факт не помешал ему сразу же, как автобус отъехал от корпуса, крепко облапить свою соседку, самую молоденькую из девчонок.
–
Мы уселись вместе со Славкой. Я хорошо представлял район, куда нас везут. Езды туда было часов пять, если не больше. Славка быстро заснул, и я тоже начал придремывать, уткнувшись лбом в стекло.
Автобус не спеша выехал из города, миновал мост и покатился по гладкому шоссе, раскачиваясь, как корабль. Кто-то из парней включил магнитофон, но на него зашипели со всех сторон: в утренний час еще хотелось спать, а разнородность компании пока не располагала к общению.
Я все-таки старался бодрствовать: сон в трясущемся автобусе всегда плохо действовал на меня потом. Но спать хотелось ужасно. После аэропортовского поворота автобус свернул с асфальта и, трясясь каждым своим сочленением, запылил по грунтовке.
Такая дорога предстояла уже до самого конца.
Кругом тянулись спокойные, тихие поля, разделенные кое-где слабенькими перелесками. А слева, в синеющей дали, виднелись далекие горы…
Я не выдержал и закрыл глаза.
–
А когда проснулся, автобус уже не трясся. И даже вообще не двигался. Он стоял на месте – и даже вроде бы на прежней дороге, среди тех же глубоко наезженных, глинистых колей.
Неужели мы так быстро добрались? И я не почувствовал ни разбитого переезда через железную дорогу, ни даже переправы на пароме?
– Что – приехали уже? – зевнув, спросил я у Славки.
После такого сна, как и следовало ожидать, я чувствовал себя рассыпанным на отдельные винтики.
– Да нет, похоже, приплыли, – Славка покачал головой. – Мотор заглох.
Протерев глаза, я выглянул наружу. Парень в кепочке и выгоревшей штормовке, которого я мысленно уже назначил командиром, ходил вокруг автобуса и о чем-то спорил с водителем. Я прислушался.
– Говорю же тебе – движок!! – очевидно, в десятый раз надрывно кричал коротышка-шофер. – Карбюратор перегрелся – и кранты!
– Так заводи его, – спокойно отвечал «командир».
– Аккумулятор только посажу, а толку…
– А ты ручкой, ручкой его.
– Говорю же тебе, – шофер хватался за грудь, точно хотел вывернуть себя наизнанку. – Не заведется он. Ни ручкой, ни ножкой, ни хреном собачьим!
