отбывавшим ссылку в Михайловском. По просьбе заболевшего Горчакова, гостившего у своего дяди, предводителя дворянства Псковской губернии, Пушкин навестил его в имении Лямоновское и провел с лицейским другом целый день, читая ему отрывки из «Бориса Годунова». Позднее, в своем стихотворении «19 октября» Пушкин напишет об Александре Михайловиче[104]:
Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,
Хвала тебе – фортуны блеск холодный
Не изменил души твоей свободной:
Все тот же ты для чести и друзей.
Нам разный путь судьбой назначен строгой;
Ступая в жизнь, мы быстро разошлись:
Но невзначай проселочной дорогой
Мы встретились и братски обнялись.
В Риме Горчаков прослужил совсем недолго, и в 1828 г. получил назначение советником посольства в Берлин, где так же пробыл лишь короткое время. В декабре 1828 г. его направляют поверенным в делах во Флоренцию, где ему доведется прослужить без малого пять лет. Это назначение сопровождалось пожалованием ему придворного звания камергера. Тем не менее, Александр Михайлович впоследствии писал: «Я не пользовался благоволением императора Николая Павловича именно вследствие неприязни ко мне графа Нессельроде»[105].
Как бы ни относился к Горчакову граф Нессельроде, но направляемые им в Петербург депеши, с которыми часто знакомился и император Николай, были столь содержательны, что оба высокие адресата не могли не отдавать должного достоинствам дипломата. В ноябре 1831 г. князь Горчаков производится в коллежские советники, а в следующем году получает орден ев. Владимира 3-й степени и знак отличия за 15-летнюю беспорочную службу.
Новый этап в карьере Горчакова начался с назначением его в ноябре 1833 г. советником посольства в Вену, где он воочию столкнулся с двуличной меттерниховской дипломатией. С одной стороны, князь Клемент Меттерних демонстрировал дружественное отношение к союзнице, в которой нуждался из-за постоянного страха перед революционно-освободительным движением в пределах и на границах Габсбургской империи, а с другой – постоянно интриговал против России, добиваясь ослабления ее влияния. Эта двойственность и неискренность в политике Меттерниха очень скоро стала понятной Горчакову, который считал своим долгом информировать Петербург о подлинных мотивах и целях австрийской дипломатии. Среди прочего, он неоднократно предупреждал о намерении Меттерниха найти взаимопонимание с Англией для ослабления позиций России на Востоке.
По-видимому, не без влияния информации, получаемой от Горчакова, которого в целом поддерживал посол в Вене Д.П. Татищев, у Николая I возникли серьезные сомнения в искренности заверений Меттерниха в вечной дружбе с Россией. Зато вице-канцлер Нессельроде, друг и последователь Меттерниха, не верил предостережениям Горчакова, настаивая на прочности русско-австрийского союза. Настойчивые сигналы, подаваемые Горчаковым из Вены, вызывали растущее раздражение у Нессельроде, но он вынужден был считаться с настроением императора. Так или иначе, но в сентябре 1834 г. князь Горчаков был произведен в статские советники, а во время отъездов посла ему неоднократно поручалось
Русская старина. 1883. Октябрь. С. 168.
