скрипом труба приподнялась, дернулась – и вдруг поползла вверх. Зверюга тяжело дышала, продолжая давить всем весом тела.
– Выбирайся, – выдохнула она. – Ну, живее!
Музыкант осторожно вытащил руку, стараясь как можно меньше задевать ею об осколки кирпичей.
– Хорошо, – удовлетворенно заметила серая тварь и, стараясь не шуметь, опустила трубу на место.
Раненый человек с трудом поднялся и огляделся. Ничего, кроме полуобрушившейся стены и груд битого кирпича. И, похоже, никого, кроме них двоих. Несколько бугорков, в которых угадывались очертания мертвых подстреленных или получивших порцию гранатных осколков крыс, не в счет. Он поднял с асфальта слуховой аппарат и привычным движением нацепил его дужку на ухо. Конечно, можно читать по губам, но с аппаратом, как ни крути, удобнее.
– Никого нет, кроме нас с тобой, – подтвердила крыса. – Мои друзья преследуют твоих. Ну, тех, кому я не успел сыграть свою музыку. Если тебе хочется это знать, твои вроде имеют все шансы уйти на свою территорию. Правда, у них кого-то подстрелили. Заметь, я не спрашиваю, что вы здесь делали. Что искали, зачем пришли. Меня интересуют только наши с тобой отношения. Ты помог мне – я помогу тебе.
А мне так хочется, подумал Музыкант, узнать у тебя, что за люди писали записки с просьбой о помощи. Знаешь ли ты что-нибудь о них, о том, как они сюда попали, что с ними случилось дальше и что ждет? Я бы поинтересовался, но границы твоей лояльности обозначены совершенно четко: я – тебе, ты – мне. Никто третий в этом не замешан. Я не могу ждать от тебя ответа, а если и дождусь, нет никакой гарантии, что в твоих словах будет хоть крупица правды. Чертовски жаль. Быть бы уверенным, что этот поспешный рейд был не зря.
– Ты идти-то можешь? – поинтересовалась говорящая тварь.
Идти Олег мог, несмотря на подвернутую ногу. Но дело было в том, что ночь заканчивалась, вот-вот должно подняться солнце, а вокруг наверняка снуют крысиные патрули, взбудораженные дерзкой вылазкой людей. Так он и сказал своему странному собеседнику. Тот задумался.
– Тут есть один подвал, – наконец сказал он. – Пересидишь до ночи? Или вообще несколько дней там просидишь – придешь в себя, отдохнешь. Устраивает?
– Вполне, – согласился Олег.
– Здесь недалеко. Пошли. Я тебе принесу еды, медикаментов. И не бойся, я тебя не выдам.
– Уже не боюсь.
Олег сделал первый шаг, за ним – другой, еще и еще. Ничего, вполне терпимо. Жить можно. Вот только не совсем ясно, что с рукой. Только бы не перелом. Может быть, ему все-таки повезло и это всего лишь серьезный ушиб? Вот только рука с ним не соглашалась – висела безжизненной плетью и отказывалась подчиняться.
– Почему ты мне помогаешь? – спросил он.
– А почему ты помог мне? – парировала крыса.
– Хороший вопрос… Все-таки я человек, а ты…
– Ага. Вот в чем дело. А я – крыса. Мерзкая тварь, которая может только ж
