поморщившись. Как и в первый раз, приборы фиксирующую активность мозговой деятельности тревожно запищали, показывая критический уровень деятельности мозга, но затем быстро пришли в норму. Когда программа закончилась и Веретягин поднялся с кресла, к нему направился поднявшийся с диванчика Ким.
– Ну как? Ты видел?
– Да… – это все что смог произнести Веретягин и словно опомнившись протянул руку к Антону, – диск…
– Что? – не понял Никольский.
– Антон, ты все понял. Диск с программой и все записи по этой программе.
– Все записи у меня все дома. Если надо я принесу их завтра в офис.
– Нет Антон, не завтра, а сегодня и сейчас. Мы едем к тебе, и ты отдаешь нам все материалы.
– Но, может нужно что-то доработать, дополнить…
– Никаких «но» Никольский. Сегодня и сейчас. Поехали. Стас, ты с нами? – обратился Веретягин к Киму.
– О чем ты говоришь, конечно с вами.
Никольский взглянул в глаза генерального директора. Такого хищного и жестокого взгляда он никогда не видел.
– Хорошо, поехали, – Антон извлек диск из системного блока, отдал его Веретягину и направился к выходу из демонстрационного зала.
Веретягин достал из кармана телефон внутренней связи и набрав три цифры нажал кнопку вызова. Через несколько секунд на другом конце подняли трубку.
– Сергей?! – оживился генеральный директор, – Сергей Анатольевич, Вы уже приехали? Хорошо. Спускайтесь вниз к моей машине, немножко прокатимся. Что? Спецсредства? – Веретягин осмотрел с ног до головы Никольског, как-то злорадно ухмыльнулся, – Да нет, Сергей Анатольевич, я думаю спецсредства брать не надо.
Сергей Анатольевич Ковтун был самым грозным человеком в фирме после генерального директора. Ковтун возглавлял службу безопасности фирмы.
Через пятнадцать минут все разместились в машине Веретягина: Ковтун на переднем сидении, Никольский между Веретягиным и Кимом на заднем. Путешествие по ночному городу не заняло много времени. В квартире Антона гости долго не задержались. Забрав все что касалось новой разработки, в том числе и компьютер, несмотря на слабые попытки Никольского сопротивляться, они уехали, пожелав Антону спокойной ночи и хорошего окончания отпуска.
В прихожей Ким неожиданно остановился и спросил:
– А что, был у Алисы?
– Нет, не успел, – зачем-то солгал Антон.
– Зря, – Ким похлопал Никольского по плечу, – очень рекомендую…
Дверь захлопнулась, оставив Никольского в полном опустошении. Состояние было таким, словно из него вытащили все внутренности и бросили как ненужную тряпку. Он медленно подошел к дивану, аккуратно словно тот из бумаги, сел на него. Затем лег, повернулся к стене, поджал под себя ноги, как будто бы ему было очень холодно, обнял себя руками
