говоря, что китайцы так долго запрягали, что теперь им просто необходимо спешить со своими притязаниями, со своей доктриной, своей системой ценностей, вперивая ее всем и каждому и пытаясь хоть сейчас доказать если не значимость ее для других, то уж для себя точно. Ведь, они смели США, разгромили и экономически и в прямом столкновении, встали на их место, стали новым центром силы на ближайшие десятки лет, быть может. Какое-то время могут и покуражиться.
Мысль глупая, но покоя она мне не давала. Все время, пока Артек, пытался убедить Чжана с неправоте, я глядел в монитор. Электромагнитный излучатель, как пояснил генерал-майор суть устройства, долго работал, прежде чем открыть дверь. Китайцы перехватили сигналы, которыми обменивались стражи и капсула, это не так и сложно на острове, напичканным электроникой, установили диапазон, и теперь подбирали коды для открытия входа. Ведь стражи открывали ее не останавливаясь, одним коротким импульсом. Выбрав несколько десятков похожих, техники начали обстрел капсулы. Наконец, случилось то, что и должно было. Цельная оболочка обнажила круглый проход, разойдясь в стороны. Что-то волшебное было в этом преображении. Пророк и Шут нерешительно потоптавшись у входа, наконец, зашли внутрь. В безопасности этого шага их убедила Елена, находившаяся все это время у ЭМИ, но не различимая до тех пор, покуда не заработала камера, расположенная на шлеме Шута. А я еще хотел спросить Чжана, куда подевалась археолог.
Елена долго объясняла что-то Шуту, слова ее, искаженные помехами, шли только в наушники генерал-майора, морщившегося и пытавшегося подстроить конденсатор для лучшего приема разговора. Словно капсула находилась на другой стороне земли. Мне лишь доставалось угадывать, о чем сейчас идет диалог по писку и шуму из наушников.
Наконец, Елена отступила, камера дернулась. Проход стал виден, еще какие-то слова, верно, напутствия. И только тут я узрел то, что прежде мне показывали пунктирными линиями и точками распечатки. Странная зала, занимавшая весь эллипс капсулы, пять разновеликих возвышений, похожих на колонны, или стелы, но только гладких, без рисунков, без надписей. Голый металл, наверное, металл, и плоское четырехугольное навершие, чуть шире самого возвышения, кажется, круглого, в темноте не разберешь. А над колоннами парило то самое семя, едва заметно поблескивавшее в свете фонарей.
Шут огляделся, глядя даже себе под ноги. Верно, его Елена попросила. Но снова ни надписи, ни углубления, ничего. Все ровное, голое, равнодушное. Действительно, неземное. Не отражающее света, вот что странно, только рассеивавшее луч карманного фонаря по сторонам. Как и сама капсула, даже в самый ясный день остававшаяся пепельно-серой на фоне окрестных скал, цвета унылой пожухлой сепии.
В этот момент нас погнали вниз. Я шагал медленно, все размышляя о том, что видел, что, быть может, увижу через недолгое время. Когда генерал-майор распорядится загнать в капсулу,
