За меня это делал гипнолог. Он, что ли, настучал?
– Не настучал, а уведомил. Это его прямая обязанность – обо всех подобных случаях докладывать в службу безопасности. Всех ведь инструктируют: психиатров, гипнологов, работников больниц и дурок, даже в тюрьмах и то…. Да что я тебе говорю, будто, первый раз. Все подписывают пункт о неразглашении. Иначе, какая, к чертям, практика.
Он мне выговаривал, как новичку. А я, бледнея лицом, уперто давил на газ, стараясь выжать из старой колымаги, гордо именуемой «шевроле» хоть какое-то подобие скорости. Проскакивал на желтый, красный, если никого не виделось в окрестностях. Гаишники дважды пытались за мной погоняться, вот только номера останавливали их рвение сами собой. Если нарушает правила и выжимает сто двадцать, значит, так и положено. Серию ЕКХ «гайцы» так и переводили: «еду, как хочу». Сейчас был именно такой случай.
– А всё говорят, мол, безопасность только террористами и разными оппозиционерами занимается, – продолжал вещать Замир. – Вот нам только и дело, что несогласных по тюрьмам, а недовольных по почкам.
– Как будто ФСБ это сплошной восьмой отдел, – не выдержал я. На шоссе выскочила белая легковушка, я едва успел прижаться к обочине.
– Что у тебя там? – визг тормозов он услышал.
– Спешу к вам, на Профсоюзную.
– Можешь не торопиться так. Нет, я серьезно, Марат, не хватало еще тебе в аварию влететь.
– Мне надо поговорить с Игорем, где он сейчас?
– Не знаю. – небольшая пауза, как будто Ильдусов пожал плечами. – Наверное, совещается. А вообще, это еще один прокол в твоей работе. Игорь так и скажет. Кондратьев обязан будет пройти весь курс исследований, чтоб ты ни говорил. Да ты сам тоже, хорош гусь. Ничего не сообщил о похищении, хотя обязан был.
– Я не работаю в восьмом.
– Это секта, она от ответственности не освобождает. Только в случае изгнания. А ты ушел сам, – вот, наконец, я услышал те слова, что не раз говорил Замир, мой коллега по работе и старший товарищ, пропахавший уже две дюжины лет на контору, именно, по пришельцам. Когда-то она называлась совсем иначе, потом стала именоваться проще – восьмой отдел. По первоначальному количеству человек, работавших в ней. Как раз на Профсоюзной в Москве.
– Да я ушел, но что не настучал, не раскаиваюсь. Он мой друг…
– Прекрати нести чушь. Какой друг? Я помню, как ты увивался за его нынешней супругой. Сам говорил, что хотел бы оказаться на месте Прохора.
– Пьян был, наверное. И потом, откуда ты помнишь?
– А это, извини, профессиональное. До сих пор не пойму, почему ты с ней не сошелся… как ее. Да, неважно. Мог бы отбить.
– Замир, я порядочный человек.
– Это означает, что мямля и…. – связь оборвалась. Я въехал в тоннель. Хотел перезвонить Замиру по выезду, но потом плюнул. Разберусь на месте.
Часа
