Такой красивой я её давно не видел!
– Нравится? Я берегла этот рокетти* для особого случая, к счастью, он остался в замке, и не пропал, как всё остальное… – она опустила ресницы, и тень грусти омрачила её черты.
– Иди ко мне, любимая! – я притянул её в свои объятия и заглянул в глаза. – У тебя ещё будет всё то, о чём ты мечтаешь! – мне неудержимо захотелось вернуть себе её любовь, чтобы она и думать забыла об отце Венченце. – Сними его, пожалуйста! Твой халат бесподобно хорош, но меркнет рядом с тобою. Она посмотрела на меня затуманенным взором и ничего не ответила.
– Иначе я буду вынужден его порвать! – я бы, конечно, не стал этого делать, но уж очень хотелось обратить её внимание на себя.
Она послушно исполнила мою «просьбу» и осталась под единственным покровом – своих золотистых, прекрасных волос. Я отвёл локоны в сторону, увлёк её на кровать и стал покрывать нежное хрупкое тело страстными поцелуями. Она не сопротивлялась, но и не взволновалась от моих прикосновений.
– Патриция, очнись, я здесь! – прошептал тихо ей в самое ухо.
Её безмятежный взгляд остановился на моём лице и вспыхнул целой зарницей эмоций.
– Вот так-то лучше! Проснись, прелестница, я истосковался по твоей любви! – я стиснул её в стальные объятия и жгучее вожделение овладело мной.
Красота возвращалась к моей голубке. Тело стало упругим, кожа гладкой и приобрела бледно-матовой оттенок, ушла болезненная острота худобы. Сильный молодой организм восстанавливался гораздо быстрее психики. Впрочем, после визита падре и душа Патриции расцвела. Она закрыла глаза и стала отвечать на мои ласки. Блаженная улыбка при этом не сходила с губ, а ещё больше засияла. О чём или о ком думала она в эти минуты? Ревность ещё больше распаляла мою плоть. Я овладел её телом, но не душой, так почему-то мне показалось. Сердцем она была не со мной.
– Открой глаза! Посмотри на меня!
Я вглядывался в любимые черты и не узнавал их, они как будто стали совсем чужими. Отстранив её от себя, я отвернулся.
– Что случилось, Эрнесто?! – она очнулась.
Я не хотел отвечать. Если бы не сугробы, покрывшие землю, я бы прямо сейчас отправился в путь, лишь бы увезти её подальше от этого священника. Патриция всё ещё околдована им. Я и сам не могу забыть об этом человеке, будь он неладен! Ночью и днём меня преследуют его странные слова, глаза, голос, отдающийся внутри меня странным эхом, не то прошлого, не то будущего.
Тонкие пальчики погладили меня по спине.
«Ведёшь себя как капризный ребёнок! Плачет жена – плохо, блаженно улыбается, опять плохо, потому что думает не о тебе. А сам-то ты чем лучше?! – выговаривала совесть. – Когда в самый важный момент близости вспоминаешь черты своей любовницы, пусть и не живой, но очень даже осязаемой?!» – от этих мыслей стало совсем не по себе.
– Я люблю тебя! – тихо прошептала моя избранница.
