с этим холодным телом… И все же, когда он лег рядом, Эмма внутренне сжалась. Ей захотелось свернуться в тугой комочек – ночи с Ренье были невыносимы. Он щипал ее тело до синяков, сжимал грудь до боли, будто злился, что она рядом. Учтивый вельможа, за которого, находясь в безвыходном положении, она согласилась выйти замуж, мало походил на распаленного похотью и собственной слабостью старого злобного фавна. Его безуспешным судорожным попыткам, казалось, не будет конца. Эмма покорно выполняла все его прихоти, но он только больше бесился. Его костлявая рука грубо вонзилась ей между ног.
– Сука!.. Вся сухая. Ты не хочешь меня.
– Я покорна вашей воле…
Эмма поперхнулась от неожиданной резкой пощечины. Герцог отвернулся.
– Лежишь как полено. Вся охота пропадает. Ладно, спим.
И вновь, когда он уснул, она не смогла сдержать слезы, которые все лились и лились, обжигая щеки, но хоть немного облегчая душевные муки…
С утра муж был с ней даже приветлив. Ни намека на прошлую ночь. Так было и прежде. И Эмма вторила ему, улыбалась, беспечно справляясь о дороге. Погода была ужасная. Ночью похолодало, и дождь перешел в снегопад, но герцог Длинная Шея не желал больше задерживаться в этой клоаке. Расспросив хозяина и узнав, что в двух-трех лье ниже по реке должен быть мост, за содержанием которого следит местное аббатство, велел трогаться в путь.
Мост действительно был, но находился в столь жалком состоянии, что провалился под последней из телег, и провиант, возничий и лошади – все было поглощено быстрой рекой, и, сколько ни метались по берегу отчаянно ругавшиеся воины, ничего спасти не удалось.
– Бог с ним, – сухо произнес Ренье. – Сегодня мы будем в Реймсе, где нас дожидается моя свита и должный прием.
Он так торопился в Реймс! Еще одна ночь с этой рыжей блудницей, и он не сможет скрыть своей неприязни к ней, что совсем не к лицу молодожену, женатому на принцессе, при помощи которой он хочет возвыситься.
Далее к Реймсу вела старая римская дорога, ехать по которой было удобно, и они продвигались быстро, несмотря на порывы ветра, несшие струи снега с водой. Лишь ближе к вечеру погода несколько улучшилась, ветер стих, но Эмма так озябла и так была утомлена тряской, что, когда сообщили, что они подъезжают, едва нашла в себе силы откинуть полог возка и выглянуть наружу.
Впереди выступала древняя столица Австразии[5], город святого Ремигия, славный Реймс. Эмма видела зубчатые стены, шатры высоких кровель монастырей, колокольни, кресты. Все это поражало, и город казался величественным, особенно если учесть, сколько раз он возрождался после разрушений, нанесенных многочисленными завоевателями.
Однако Эмму после Руана и мощного Шартра он мало впечатлил. Ее усталый взгляд скользил по скатам крыш, где рваными клочьями серел снег, бревенчатым стенам домов, почерневшим от влаги изгородям, откуда доносилось мычание скота, тянуло дымом и нечистотами.
Эмма
