завтрак, потом будила меня. Вместе мы шли на занятия, на лекциях сидели рядом.
Такая жизнь продолжалась недолго. Начались дожди, и я стала просыпаться под шумное сопение и шлепанье босых ног по деревянным доскам пола – это Алка совершала свой утренний моцион: приседания, отжимания, прыжки, бег на месте. Я с головой пряталась под одеяло, но назойливые, как комары звуки ее сопения и топтания на месте и там доставали меня. Пришлось мне разрешила ей включать по утрам мой магнитофон. Музыка в какой-то мере примиряла меня с ранним пробуждением.
Понятное дело, что я не могла ограничиться обществом соседки по комнате. У меня появились кавалеры. За семестр меня «клеили» все мои сокурсники. С кем-нибудь из них я бродила по бетонированной набережной, сидела на холодных скамейках, согревалась в кинозалах. С Кузей, Женькой и Виталиком я даже целовалась.
Они мне все нравились. Мне было интересно гулять с ними, болтать, принимать от них комплименты, но не больше. Ни с кем из них мне не хотелось остаться. Вообще-то они были классными ребятами. Кузя знал кучу анекдотов, Женька был красив, как греческий бог, Виталик – умен до неприличия, а Фарид готов был ради меня на все. Но… каждый хотел быть для меня единственным, а я, как на грех, ни в кого не влюблялась. Я даже стала подумывать, нет ли у меня какого-то изъяна? По тем временам девственность в восемнадцать уже считалась патологией.
К концу первого семестра Кузя стал дружить со Светкой, Виталик нашел кого-то с филфака, а Женька заплутал между Маринкой и Элкой (но поговаривали, что переспал он с обеими). И только Фарид продолжал вздыхать подле меня, но и он, как мне показалось, начал поглядывать в сторону толстушки Лильки. В конце концов я решилась.
После зачета по латыни я позвала Фарида к себе в комнату. Алка, не удовлетворившись тройкой, пошла в библиотеку готовиться к пересдаче экзамена и должна была вернуться только к вечеру. Я поставила в магнитофон кассету с «Аббой», присела на кровать. Фарид неловко шлепнулся на стул напротив меня. Одним махом я скинула водолазку, и, не мигая, уставилась на него. Его щеки пошли пятнами, глаз задергался, на лбу выступила испарина. Сделав судорожное движение ртом, Фарид протянул ко мне руки. Его ладони, слегка подрагивая, застыли в нескольких миллиметрах от моих вздыбленных сосков (в комнате было прохладно). Он неотрывно смотрел на мои груди, как будто перед ним нечто настолько экзотичное, что может быть опасным. Я передернула плечами, грудь колыхнулась.
Фарид осторожно дотронулся до моего отвердевшего от холода соска, а я сидела, как дура набитая, и как будто со стороны наблюдала весь этот фарс: как на медосмотре до пояса раздетая девушка совсем закоченела, а парень, будто из бани, пот градом льется. Честно скажу, мне не очень-то нравились его потные ладони, влажный лоб, мокрые, беззвучно шлепающие губы. Я закрыла глаза. Фарид, будто только того и ждал. Он судорожно впился в мои губы и протолкнул свой скользкий язык в мой рот. Его руки до боли сжали мои груди.
– Ты
