его к лицу и скептически понюхала, не сразу решаясь откусить. Наконец осмелилась это сделать.
Все оказалось не так плохо, как я подумала, но все равно вкус был малоприятным. Наверное, арманьельская бумага и то приятнее на зуб! Но выбора не оставалось… Лили снова сделала глоток травяного чая. Может, если запить, будет лучше?
Я подозвала лакея и попросила тоже принести мне напиток. Слуга поклонился и ушел, а спустя минуту появился с подносом. Я удивленно посмотрела на него, когда он поставил передо мной чашку.
– Наверное, вы не расслышали… Я просила чай.
За которым, к слову сказать, и выходить никуда не следовало – чайник стоял на другом конце стола. Но лицо лакея не дрогнуло.
– Простите, миледи, – невозмутимо сказал он. – Но князь Ристрих велел по утрам подавать вам только это.
Я недоуменно взяла в руки чашку с молоком. Посыл Ино остался непонятым. Молоко – это даже лучше, чем то, что северяне громко называют «чаем», но откуда такая забота?
Лили стрельнула глазами в мою сторону, увидела белое содержимое моей кружки и уже в открытую рассмеялась. Торви, сидящий рядом, тоже не сдержал улыбки.
Я смущенно взглянула на них, не находя причины для веселья. На что намекает князь? Почему одна я не понимаю его намеков?
– Лили…
– Да? – весело откликнулась она.
– Что происходит?
– А вы как думаете, миледи? – с любопытством посмотрела она на меня.
– Князь считает меня ребенком?
Я не находила других объяснений. Торви тихо прыснул в кулак и поднял на меня глаза. Совсем не ожидая, что и он поднимет меня на смех, я недобро посмотрела на старика.
– Госпожа… Никто так не думает. У вас в Арманьеле другие порядки, но в Льен есть одна поговорка.
– И? – подозрительно спросила я, не привыкшая ждать хорошего от Ристриха.
– Что молоко полагается… за вредность! – жизнерадостно закончила за него Лили, заливисто смеясь.
Мои глаза расширились от изумления. За вредность?.. Да как он смеет?! Это переходит все границы! Одно дело высказать свои мысли с глазу на глаз, а другое – выставить недалекой особой перед всеми. Даже слуги не скрывали улыбок.
– Раньше в Льен выдавали молоко работникам каменоломни для поддержания силы, – пояснила компаньонка предпосылку появления выражения в царстве, – потом это делать перестали, но фраза до сих пор на слуху.
Щеки опалил жар. Захотелось немедленно встать из-за стола, скомкать салфетку и отправиться выяснять отношения с князем, но не стоит поддаваться на провокации. Я не опущусь до мелочных разборок и буду выше недалеких северян.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Нацепив на лицо холодную улыбку, я невозмутимо сделала глоток молока под внимательными взглядами присутствующих. Они явно ожидали, что я вспылю, но это не тот случай, когда другим позволительно видеть меня в гневе.
Лили с Торви, поняв, что я не собираюсь устраивать скандал,
