Титов набрал осточертевший за все эти дни номер. Удивительно, но Самарский брал трубку каждый раз, стоило Константину позвонить, будто демонстрируя, что ему-то не страшно.
– Что за шутки, придурок?
– И вам добрый день, Константин Львович. Как успехи?
– Не заговаривай мне зубы. Я спрашиваю, какого хрена? Что за анонимки?
По ту сторону с ответом почему-то медлили.
– Анонимки? – саркастический тон Самарского вдруг стал серьезным. – Вы о чем?
– Если ты хочешь меня запугать, можешь даже не пытаться, поверь, не ты первый, а свои писюльки, знаешь куда засунь?
– Вы снова выпили, Константин Львович? Прямо с утра? Я понятия не имею, о каких анонимках речь, и, кстати, осталось у вас не так-то много времени, отказ готов? Или дочь вы хотите возвращать по частям?
– Я все сказал. Отказа не будет, – их игра грозила затянуться навечно, Яр не знал об одном свойстве характера Титова, с которым, наверное, тягаться было не под силу никому – упрямство сдобренное гордыней. И в этой «игре» упрямство Титова достигло потолка. Он уже не откажется от тендера под страхом собственной смерти. Здравый смысл и взвешивание возможных потерь и побед роли больше не играли, ведь в голове засело одно единственное слово – «принцип». Титов готов был идти на принцип, готов терять сам и ожидать того же от окружающих.
– Я ведь все равно возьму этот тендер.
– Ты попытаешься, Самарский, а возьму я. Алекс привет.
Первым скинул «убитый горем» отец. Отправив конверт в дипломат, он откинулся на спинку сиденья, закрывая на секунду глаза. Часто, очень часто жизнь бросала его без спасательного жилета в штормовое море, и каждый раз он выбирался целый и невредимый. Так будет и сейчас. Он победитель, это не изменит ни Самарский, ни шутник с анонимками.
После того ночного разговора Саша не пересекалась с Самарским достаточно долго. Благодарить при этом стоило и его, проводящего большую часть времени у себя, и ее, уловившую, когда риск столкнуться повышен, и ссору Ярослава с Глафирой, ведь мириться, кажется, не спешил ни он, ни она, а значит – в кухню Яр не заходил.
Так прошел день, потом еще. Ничего не изменилось, каждое утро Саша просыпалась, мечтая о том, чтобы ее заточение закончилось, чтобы Артем скомандовал «собирайся», отвез в аэропорт, посадил на самолет. Девушка думала, что именно в этот момент будет самым счастливым на свете человеком. Но этого не происходило. И как ни странно, в этом-то Саша тоже чувствовала облегчение – еще день она не является причиной разочарования, потерь для отца.
– Ты ведь не знакома с Димой Ермоловым?
Саша вынырнула из собственным мыслей, поднимая взгляд на Глафиру.
– С кем?
– С Димой. С Ермоловыми? Дима и Снежана?
– Нет.
– Я почему-то так и думала, – Яр запретил ей распространяться о себе, о нем, об их местонахождении, но вот об остальном молчать
