Отныне кровью повязаны сотни, если не тысячи обманутых идиотов.
– Что же это за дьявольская игра? – тихо спросил он. – Кто это придумал? Как подстроил такое?
Бука пожал плечами:
– Я не знаю. Просто с некоторых пор за мной ведется охота. Мне не привыкать. В мире, из которого я пришел в этот тихий город, меня пытались убить столько раз, что я сбился со счета. Хотя сейчас, думаю, это связано с этими штуками, – Бука снова коснулся уха. – Мне кажется, весь мир сошел с ума. И стремится убить всех тех, кто не хочет присоединяться ко всеобщему безумию. Как я, например.
– Чертовщина какая-то… – Прохор помотал головой. – Зачем создателям игры подсовывать игрокам настоящее оружие вместо виртуального? В чем смысл? Может… Может, это новая волна террора? Какие-нибудь джихаддисты взломали программный код?
– Повторяю тебе, я не знаю, – равнодушно сказал Бука. – Мне просто неинтересны такие игры. Да ты и не первый, кто подобрался ко мне так близко. Но кто бы ни создал эту странную игру, он упустил из виду одно обстоятельство – вся эта электронная хренотень рядом со мной выходит из строя.
– И давно с тобой так?
– С детства.
– Тебя что, на военном заводе сделали, что ли?
– Почти. В Чернобыльской Зоне отчуждения.
Этого только не хватало. Будь у него возможность, Прохор сбежал бы прямо сейчас сломя голову, лишь бы не оставаться рядом с этим ненормальным. Но тело отказывалось повиноваться. Что же с ним сделал этот проклятый псих?!
– Думаю, это все из-за твоего «гаджета», – как будто прочитав его мысли, сообщил Бука. – Не знаю, как это работает, но те, кто долго носят, не вынимая из уха, свой нейрофон, срастаются с ним и больше не могут безболезненно с ним расстаться. Как наркоман не может слезть с дозы.
– Такого в рекламе не обещали, – пробормотал Прохор. – В первый раз об этом слышу.
– И это действительно странно, – признал Бука. – Никто из обладателей нейрофона не знает о последствиях его использования. Но, как я уже говорил, это не мое дело. Ну, все, мне пора. Прощай.
Бука развернулся и неторопливо пошел в закат. Прохор забеспокоился:
– Эй, как там тебя… Бука! Стой! Ты что же, бросишь меня здесь?
Бука развернулся и развел руками:
– А чего ты от меня хочешь? Или забыл уже? Ты ведь только что собирался меня убить.
Прохор опустил голову:
– Твоя правда… Но я просто сдохну здесь один, без связи.
– Не хочу тебя огорчать – ты и так умрешь.
– Что?!
Бука вернулся, присел перед беспомощным Прохором на корточки, разглядывая его, как равнодушный ученый – лабораторного кролика.
– Видишь ли, какое дело, – Бука склонил голову на бок. – Эта штуковина, срастаясь с тобой, подменяет собой какие-то нервные окончания, синапсы, может, даже некоторые участки мозга. И вот эта штука сгорела нахрен. Я не виноват, что так происходит, – это не самое странное, что происходит рядом
