купилась на слухи, что та женщина – ведьма, – насмешливо объяснила София. – И поймает в сети твою душу. Чушь какая!
Николас не спешил смеяться. В его родном времени «ведьма» было серьезным обвинением, которым люди более чем охотно разбрасывались всякий раз, когда леди проявляла необычные интересы или склонности.
Губы Ли Минь разлепились, но миг спустя она просто улыбнулась. Перебросив длинную косу через плечо, она наклонилась подобрать плащ и шляпу.
– Кажется, ваш путь определился. Удачи.
Она уже отошла на несколько футов, скрываясь среди пальм, когда Николас осознал, что девушка уходит.
– И все? – крикнула ей вслед София. – Только и всего, после такой-то шумихи?
Ли Минь не сбилась с шага, когда крикнула, не оборачиваясь:
– Пока. До новой встречи.
Решив, что София может попытаться побежать за китаянкой, задержать ее для дальнейших расспросов, Николас поймал ее за плечо, убирая свободной рукой письмо Роуз в карман.
– Нет, но какая наглость!..
– София, – перебил он. – Ведьма? Чего я еще не знаю?
– Ой, да все будет в порядке, – махнула рукой София, отворачиваясь от примятой травы, оставшейся после Ли.
– А ты с нею лично знакома? – настаивал он.
– Не-а. Но она – легенда, и, учитывая рассказы Джулиана и полнейшее отвращение к ней старика, думаю, что у меня есть к ней отмычка, – быстро добавила София. – Поверить не могу, что не подумала об этом раньше. Единственной нашей заботой сейчас становится найти проход в Прагу. Белладонна работает в пятнадцатом веке – кажется, если доберемся до Флориды, там должен быть проход в Испанию, а оттуда…
– Не хотел бы мешать тебе строить планы, но как ты предлагаешь нам найти проход с этого острова?
София наклонила голову набок, слегка изгибая губы в улыбке, и, достав из кармана куртки мешочек размером с кулак, бросила его Николасу.
– Тоже мне воровка! Даже не заметила, когда я срезала это у нее с пояса.
Николас расхохотался, развязывая шнурок, но от блеска золотых монет его сердце тут же застыло.
– Она за этим вернется.
София взглянула на тропинку, оставленную Ли Минь.
– И хорошо.
Сан-Франциско
1906
7
Они вернулись в ту же комнату, из которой Этта сбежала, сопровождаемые другой парой стражей и горничной, которую ее отец – она замотала головой, вытряхивая из нее невозможное слово – которую тот человек разве что не швырнул в ее сторону. С ними также шла высокая седовласая женщина с такой суровой статью, что Этте подумалось: об ее спину можно разбить деревянный стул. Их никто не знакомил, но девушка не сомневалась, что это та самая Уинифред, о которой говорил тот человек.
– Можешь начинать, – бросила женщина горничной. Этта удивилась бы, окажись той хотя бы семнадцать; она
