Тартюф, или Обманщик. Мизантроп. Лекарь поневоле. Мнимый больной (сборник). Жан-Батист Мольер

      Она же вам в лицо смеялась, милый брат!

      И пусть мои слова вас даже прогневят,

      Но с вами все-таки лукавить я не буду:

      Нельзя не осудить столь странную причуду.

      Как этот человек забрал над вами власть?

      И можно ль под его влиянье так подпасть,

      Чтобы забыть про всех? Я понимал, когда вы

      Кров дали бедняку, но…

                      Шурин! Вы не правы.

      Ведь вы его еще не знаете совсем.

      Не знаю? Может быть. Но видел. А меж тем

      В подобных случаях я доверяюсь глазу.

      Лишь познакомитесь получше с ним – и сразу

      Его приверженцем вы станете навек.

      Вот человек! Он… Он… Ну, словом, че-ло-век!

      Я счастлив! Мне внушил глагол его могучий,

      Что мир является большой навозной кучей.

      Сколь утешительна мне эта мысль, мой брат!

      Ведь если наша жизнь – лишь гноище и смрад,

      То можно ль дорожить хоть чем-нибудь на свете?

      Теперь пускай умрут и мать моя, и дети,

      Пускай похороню и брата и жену –

      Уж я, поверьте мне, и глазом не моргну.

      Да… Это чувство впрямь на редкость человечно.

      Я повстречался с ним – и возлюбил навечно…

      Он в церкви каждый день молился близ меня,

      В порыве набожном колени преклоня.

      Он привлекал к себе всеобщее вниманье:

      То излетали вдруг из уст его стенанья,

      То руки к Небесам он воздымал в слезах,

      А то подолгу ниц лежал, лобзая прах;

      Когда ж я выходил, бежал он по проходу,

      Чтобы в притворе мне подать святую воду.

      Я выспросил его слугу (ему во всем

      Хозяин – образец); он мне признался в том,

      Что бедствуют они: нет средств на пропитанье.

      Тартюфу предложил я вспомоществованье,

      Однако он пенял на щедрость лепт моих:

      Не стоит, дескать, он благодеяний сих;

      И, в скромности своей довольствуясь немногим,

      Излишек отдавал он сирым и убогим.

      Вняв Небесам, приют я предложил ему,

      И счастье с той поры царит в моем дому.

      Тартюф во все дела со мной вникает вместе,

      Стоит на страже он моей семейной чести:

      Ревнивей он, чем я. Чуть кто к моей жене

      С любезностями – он тотчас доносит мне.

      Как добродетелен! Какого полн смиренья!

      Себе же самому вменяет в преступленье

      Ничтожнейший пустяк, безделку, чепуху.

      Вот – за молитвою поймал на днях блоху,

      Так Небу приносил потом он покаянье,

      Что раздавил ее без чувства состраданья{4}.

      Как вам не совестно? Что за галиматья?

      Вы, верно, шутите? Ушам не верю я.

      Так может поступать лишь плут или безумец.

      Опасные

Скачать книгу