помню, товарищ Маратов.
МУЖЧИНА. Ну вот – узнал.
ЮРОВСКИЙ. Я тебя сразу узнал. Да ты это понял.
МАРАТОВ. Она была совсем пустая, как тогда – двадцать лет назад, когда ты меня туда привел – впервые. Только теперь в пустой комнате стояли два стула – посредине.
ЮРОВСКИЙ. Да, после твоего отъезда, твоего бегства для паренька и для нее два стула поставил.
МАРАТОВ. И на всех стенах россыпи пулевых отверстий
ЮРОВСКИЙ. Метались они по комнате.
МАРАТОВ. И в коричневом полу выбоины…
ЮРОВСКИЙ. Докалывали!
МАРАТОВ. И у самого пола на обоях пятна, пятна…
ЮРОВСКИЙ. От замытой царской крови. Лужи были крови.
МАРАТОВ. А все остальное было, как тогда…Когда ты меня туда привел перед… Как тогда там была тишина и странный покой. Правда, тогда эту тишину подчеркивал стук его шагов на втором этаже. Он все ходил там наверху в их комнатах.
ЮРОВСКИЙ. Точно, была у него привычка мерить комнату гвардейским шагом. Часами ходит, ходит и о чем-то думает. МАРАТОВ. Вот в той подвальной комнате в июле 20 года я и увидел их в первый раз.
ЮРОВСКИЙ. Кого?
МАРАТОВ. Старую парочку. Пришли и сели на эти стулья. Нет-нет, я, конечно, понимал, что это все кажется, но сидят, сидят… В комнате, где вы их расстреляли. (Шепчет) И сейчас сидят у самой стены.
ЮРОВСКИЙ. Укол! Укол! Больно! Сестра!
МАРАТОВ. Совет: не зови сестру! Я ведь не сказал главное: когда сестра придет – укол будет последним.
ЮРОВСКИЙ. Ты что?
МАРАТОВ. Ты не удивляйся. Французский революционер, казненный собственной революцией, прокричал ее закон «Революция, как бог Сатурн непременно пожирает собственных детей! Ты – темный, полуграмотный, ты этого не знал. Но мы, образованные, знали. И почему-то верили, что нам закон не писан. И только сейчас поняли – те, кого расстреляли тогда в июле в той подвальной комнате, обозначили начало. Начало Эры Крови… И вся наша История далее – Россия, кровью умытая. (Смешок)
И сегодня в этой эре твою дату проставят…
ЮРОВСКИЙ. Когда?
МАРАТОВ. Молодец, не сомневаешься. Умрешь на рассвете. С великой милостью к тебе. Ты ведь персонаж исторический: цареубийца. Слишком мало вас осталось, исторических персонажей, нашей горькой Революции. Потому не станешь врагом народа. В некрологе напишут: друг народа, цареубийца умер от сердечного приступа.
Молчание.
Как обычно в шесть утра придет сестра, и получишь последний укол. Вместо пинка под зад – укол в зад. Конец героя.
ЮРОВСКИЙ. Откуда знаешь?
МАРАТОВ. Сестра с чекистом балуется. Я к ней за снотворным пришел, а они – на кушетке… Ну, дело молодое. И в перерывах эту новость про тебя обсуждают. Они при мне не церемонятся. Я ж ненормальный. Пока баловались – таблетки у нее и спер.
ЮРОВСКИЙ. Какие таблетки?
МАРАТОВ. То есть как это, какие?! Для тебя – от боли.
