тут накрывает: Лэсси, девочки!..
Сердце прыгает где-то в горле и трудно дышать. Они верили мне!
Подскакиваю, насколько позволяют прикованные руки, и кричу ему в рогатую морду:
– Пощадите их, господин инспектор! Девочек, что были со мной! Пусть я грязна и грешна, но они ещё дети. Они не сделали ничего дурного!
Смотрю на дракона, а перед глазами их мордашки. Полные света и радости, потому что котёнок выжил. Нужно постараться. Ради них. Пусть мне немного осталась. Но хоть их…
Душит волнение, слова вязнут и не хотят рождаться. Облизываю губы и говорю уже тише:
– Они не виноваты! Это я сочиняла стихи! Отпустите их, пожалуйста, господин инспектор!
Дракон перевешивается через стеклянную стену, нервно бьёт хвостом. Его ноздри пульсируют, словно он хочет вынюхать всю ложь в моей душе.
Меня колотит так, что, кажется, подрагивает стол, к которому прикована, и сама перегородка между нами.
Он отводит взгляд, отодвигается. И теперь голос в моей голове звучит уже приглушённо и… взволнованно.
– Почему?
Опускаюсь на стул, сжимаю кулаки и загадываю, с тем же отчаянным желанием – сбудься! – с каким загадывала, задувая свечи на именинном торте:
– Пусть они увидят котят!
Дракон вздрагивает всей громадной тушей и бормочет у меня в голове:
– Не может быть! – и растрачивает всё своё пугающее величие, потому что дальше уже быстро и очень волнуясь: – Двоедушцы корыстны и злы. Они вопят и просят за себя. Мерзкие, уродливые создания, сожранные тьмой. Отродья, место которым в Бездне. Но… ты… двоедушица… не боишься смерти, меня и молишь за других? Такое могут только светлые по рождению. Лишь им достаёт благородства защитить слабого. А это значит… Позволь …
Возле моей руки оказывается полупрозрачная тварь, похожая на комара, но размером с морскую свинку. Бронзовый, весь из винтиков, болтиков и скрепок. Лапки-проволочки. Туловище – небольшой резервуар с крохотным люком наверху. Тоненький хоботок впивается в палец. И я заворожено наблюдаю, как в нутро механического насекомого затекает моя кровь.
Комар отваливается и ползёт к дракону.
И по ту сторону разделяющей стены, над столом, возникает и светится панель с кнопками и клавиатурой. (Ух ты, сенсорная!) Справа от меня на столе за стеной – круг, разделённый на пять секторов. Туда садиться комар, выпускает кровь, как из шланга.
Стекло, разделяющее нас, мерцает, как экран.
В углу, сменяя друг друга, мелькают лица, а рядом – течёт бирюзовый текст: инспектор ищет какие-то соответствия по крови. Что-то вроде анализа ДНК.
Поиск останавливается, и передо мной гордое, красивое лицо мужчины средних лет. О таких говорят породистый. И безошибочно определяют социальный статус – аристократ.
– Герцог Дьюилли?! – ошарашено говорит дракон. – Значит, вы (и куда только девалось пренебрежительное «ты»?) его похищенная дочь и мо…
Слова обрываются, вижу, как грудь
