– Не волнуйтесь, мы сейчас во всем разберемся, – он плотно прикрыл дверь и обернулся.
Прямо посередине комнаты, на полу бумажным Эверестом громоздились папки, еще вчера захламлявшие его рабочий стол и часть шкафов. Некоторые из них были наполнены бумагами, некоторые были пусты. Вокруг этого Эвереста сплошным снежным покрывалом рассыпались отдельные бумажные листы. Не дожидаясь реакции директора на увиденное, Александра, как ни в чем не бывало, уселась прямо на пол посреди этого хаоса, подогнула под себя ноги, и, нагнувшись, достала очередную бумажку из огромной кучи. Повертев ее в руках, она, повернувшись, отложила ее за спину сзади себя в одну из нескольких небольших аккуратных стопок, которые Андрей Владимирович поначалу не заметил, и, вынув карандаш из-за уха, что-то чиркнула у себя в блокноте. Затем, вернув карандаш на место, она взяла вторую бумажку и процесс повторился.
– Ну и как это понимать? – Андрей Владимирович обвел руками комнату.
– Что? – Александра подняла на него затуманенные работой глаза. – Ах это? – она указала на кучу бумаг, – Работаем.
– А на столе это нельзя было сделать? Надо обязательно на полу, – осведомился Андрей Владимирович.
– Можно, просто ответила Саша, – Но, было бы дольше. На полу – удобнее. А так все равно же никого нет, – она с удивлением посмотрела на директора, явно не понимая, чего он от нее хочет.
– Ну, будем надеяться, что к тому моменту, когда все придут, этого ничего уже не будет? – Андрей Владимирович обвел взглядом россыпи документов.
– Да, да, конечно.
– Ну хорошо. Будем считать, что инспекционная миссия выполнена, работа движется в нужном направлении, есть отдельные недостатки, но к понедельнику тут будет идеальный порядок, – он вопросительно посмотрел на Александру, и та, продолжая заниматься бумагами, кивнула ему в ответ, – И, если у тебя нет вопросов, я могу продолжить свой отдых, – резюмировал Андрей Владимирович.
– Ага. Конечно идите, – но вдруг что-то вспомнив, Александра повернулась к уже разложенным стопкам, и извлекла из-под одной из них небольшую зеленую тетрадь. – Андрей Владимирович, это, наверное, ваше личное?
– Что это? – Андрей Владимирович протянул руку.
– Стихи.
– Стихи? – Углов взял из Сашиных рук тетрадь. Это была небольшая тетрадь в жесткой картонной обложке зеленого цвета. Обложка имела фактуру крокодиловой кожи, и от этого тетрадь больше походила не на тетрадь, а на старинную колдовскую книгу. Открыв ее, он обнаружил внутри современный пружинный переплет, состоящий из четырех стальных колечек, в которые были вставлены отдельные, разлинованные темно-зеленой клеткой, листы. – Действительно стихи, – Андрей Владимирович не спеша перелистал страницы, испещренные ровным, бегущим, явно мужским, почерком. Некоторые странички были пусты, словно еще ожидали своей очереди, чтобы впитать в себя пока, наверное, не пережитые чувства и переживания. – Но почему ты решила, что это мои стихи?
– А я не говорила, что это ваши
