Саид.
– Я гомофоб.
– Что это значит?
– Не люблю голубых.
– А этот паренек…
– Как небо в июне, – заявил Святослав и поморщился.
Саид в отличие от брата гомофобом не был, поэтому, когда официант вернулся с корзиной, наполненной хлебом, и подносом, на котором стояли запотевшая бутылка водки и «боржоми», ободряюще улыбнулся ему. Парень тут же зачирикал:
– Салатик будет через минуту, баклажанчики и супчик следом, а шашлычка придется подождать.
Святослав тяжело посмотрел на парня. Тот, поймав взгляд, торопливо сунул поднос под мышку и нырнул под балдахин, которым был отгорожен от ресторанного зала кабинет.
– Салатик, баклажанчики, супчик, шашлычок, – передразнил его Святослав. – Уши режут эти уменьшительно-ласкательные суффиксы. – Он взял бутылку и скрутил с нее крышку. – Давай выпьем.
– Я же сказал, что не употребляю. – отрицательно покачал головой Саид.
– Я тоже… – вздохнул Святослав. – Точнее, употребляю редко и никогда в первой половине дня. Но сейчас нужно.
– Ты же за рулем.
– Не проблема.
– Поедешь пьяным? – испугался Саид.
– Вызову трезвого водителя.
Святослав взял стаканы, предназначенные для воды или сока, и стал разливать в них водку. Саид с ужасом на это смотрел. Нет, он слышал, что в России мужики глушат алкоголь стаканами, но где-нибудь в подворотне и алкаши, а не миллионеры в дорогих ресторанах. К счастью, брат налил не по целому. И все равно получилось много – где-то сто пятьдесят миллилитров.
– Ну, давай выпьем! – Святослав подвинул один стакан Саиду, второй взял в правую руку. – Без тоста. Залпом.
– Я не смогу.
– Будь мужиком, – сказал Святослав и опрокинул стакан.
Саид, помявшись, сделал то же самое. Водка, пусть и ледяная, обожгла горло. Захотелось ее выплюнуть, но это за столом непозволительно. Пришлось проглотить. Огонь распространился. Теперь жгло и желудок. Саид закашлялся. Святослав протянул ему хлебную палочку, проговорив:
– Закуси.
Саид мотнул головой и припал к бутылке с минералкой.
Вновь появился официант. Поставил на стол салат и сок в графине. Ничего не сказал, тут же скрылся.
– Ты правда никогда не пил? – спросил Святослав, нанизав на вилку помидор черри и отправив его в рот.
– Было раз. В юности перебрал с друзьями молодого вина. Домой принесли. Мама плакала. Я ничего не помню о том дне, только это… Тогда я дал себе слово больше не пить, чтоб не видеть ее слез.
Саид почувствовал, как защипало глаза. Резко наклонился, сделав вид, что желает потуже затянуть шнурки на кроссовках.
– Чини умерла? – услышал он голос брата.
– Пять недель назад, – ответил Саид сипло. – А перед смертью открыла мне правду.
Он продолжал теребить шнурки до тех пор, пока в кабинку
