уха получалась, когда Георгий с Андрюшкой приносили ведро карасей со става, просто пальчики оближешь: наваристая, застынет, словно холодец. Андрюшка утром встанет колупнет кусочек рыбины и опять на рыбалку. А теперь он столичный житель, и как до него добраться, сколько ехать надо.
Георгий дернул Веру за рукав кофты, и она успела отскочить от мчавшейся по тротуару машины.
– Все им дозволено, – выругался Георгий, провожая взглядом черную иномарку, выехавшую на дорогу. Вера шла мимо цветных витрин, глаза разбегались, всевозможные выдумки города поражали её. Ей бы остановиться и рассмотреть, что за диковинная птица в клетке или водопад падает со стены, а люстры, вот бы такую выбрать, вместо их самодельной, из фольги, обернутой вокруг лампочки. А десятки экранов телевизоров, картины, краски.
Они свернули в переулок и вошли в черные ворота. Впереди высилось девятиэтажное здание. Как только они попали в фойе больницы, Вера сразу почувствовала резкий запах лекарств. В регистратуре медсестра выдала карточкулаза разбегались, всевозможные выдумки города поражали её. Ей бы остановиться и рассмотреть, что за диковинная птица в клетке или водопад падает со стены, а люстры, вот бы такую выбрать, вместо их самодельной, из фольги, обернутой вокруг лампочки. А десятки экранов телевизоров, картины, краски.
Они свернули в переулок и вошли в черные ворота. Впереди высилось девятиэтажное здание. Как только они попали в фойе больницы, Вера сразу почувствовала резкий запах лекарств. В регистратуре медсестра выдала карточку. И опять женщина осталась в коридоре, только теперь белом, просторном, освещенном квадратными плафонами. Она смотрела на белую дверь, за которой скрылся Георгий, на понурые фигуры ожидающих больных и думала, что лучше отсюда уехать, а дома она сама вылечит мужа. Из кабинета появился врач в голубом колпаке и голубом халате. Вера интуитивно встала на встречу и увидела Георгия. Он был бледен, капельки пота выступили на его лбу.
– Я должен здесь остаться, – виновато посмотрел он на нее, – заберешь мою одежду, как обследуюсь, я сообщу.
Вера не знала, что делать. Колени ее задрожали, голос пропал. Она протянула руки вслед уходящему мужу. Но человек в голубом колпаке обернулся и строго посмотрел на женщину. Вере стало стыдно. Она оглянулась на сидевших в коридоре людей, ожидавших своей очереди, и бросилась за мужем. Но Георгий уже поднимался по ступенькам за стеклянной дверью, куда Вере не было хода.
Как она вернулась в село, Вера не помнила. Ее толкали в автобусе, пихали локтями, наступали на ноги. Она этого не замечала. Неуклюжая бабка заехала ей по лицу локтем. Вера смолчала. Она убеждала себя, что все еще уладится. Узнает в больнице, что за болезнь и сразу вернется домой, а она все сделает, чтобы его вылечить. Все достанет, что понадобится: козу можно продать, гусей тоже, разве что индюка оставить и кур.
Вера вышла из автобуса и остановилась. Как идти в опустевший дом.
– Тетя Вера, ну что? – услышала она за спиной знакомый
