И в кого ты у меня такая некрасивая девочка уродилась? Бедная ты бедная!» Себя она, правда, в отличие от твоей мамы, серой мышкой не считала. Сейчас у нее очередной… даже не знаю, как его назвать… на пятнадцать лет ее моложе… Режиссер из Липецка… Пидор!
– Человек гадкий?
– Нет! – Катька шмыгнула мокрым от слез носом и попыталась улыбнуться. – Он, как теперь говорят, пидор в хорошем смысле. Богема, блин!
– Тогда он матери твоей зачем, – недоумевала я, – ежели он голубой? Или у них высокое платоническое чувство?
Катька махнула рукой.
– Какое там платоническое! Он нормальным прикидывался, чтобы у матери поселиться. А теперь говорит, что если она его выгонит, то он из окна выбросится.
– И что делать?
– Не знаю! Он один раз выбросился! Вернулся весь в грязи через десять минут – у нас же первый этаж.
– А у тебя не было мыслей маму с ее… этим… на передачу позвать?
– Боюсь, придется когда-нибудь это сделать! Он так и рвется, ему реклама нужна. Хочет, чтобы передача была как бы про маму, но на самом деле про него. И название хочет такое, типа: «Мой возлюбленный – режиссер!»
– И что?
– Хрен ему! Я соглашаюсь только на «Мой хахаль – педик!» И знаешь – он согласен! Но вот мама пока не готова, думает.
– Ее можно понять!
Я представила себе, что должна чувствовать дама после подобного эфира своего воздыхателя.
– Все ерунда! – уловила ход моих мыслей Катька. – Процентов девяносто людей ради того, чтобы появиться на экране, готовы на все или почти на все, во всяком случае, на нетрадиционный секс со спившимися осветителями, с парнокопытными животными и даже с представителями низшей фауны – это вообще не вопрос!
– Ну да?!
Честно говоря, я не знала, кого отнести к представителям низшей фауны, но все равно отнеслась к сказанному с некоторым недоверием.
– Карен! Вас можно, Карен?! – внезапно выкрикнула Катька и энергично замахала руками, готовясь вскочить с места.
Карен все же успел подбежать первым:
– Меня, конечно, всегда можно, – просиял он. – Но лучше вам все-таки заказать чего-нибудь вкусненького!
– Карен, милый! – Катька умоляюще сложила руки. – Я как раз насчет вкусненького! Водки у вас нет?
Я чуть не упала со стула. Но Карен, внимательно осмотрев наши заплаканные лица, ничуть не удивился. Уже через пять минут на нашем столе все вновь переменилось: возник запотевший графин с какой-то супермодной водкой, а в качестве холодной закуски мы получили оливки и испанский хамон.
О том, как мы договорились о съемках, я помню смутно. Все тот же Карен позаботился, чтобы нас с Катькой в целости и сохранности доставили по домам.
Эфирная жизнь
В день съемки я, как обычно, распределила работу по своим немногочисленным сотрудникам, а затем направилась в Останкино.
На семнадцатой проходной
