работой, заставил тащиться в Подольск? Да ладно! Бывало и хуже. Бывало, и нагружали побольше нынешнего, но ничего, он справлялся!
Впереди показывался КПП8 следственного изолятора.
За высоким забором, ощетинившимся колючей проволокой, видны островерхие крыши режимных корпусов, в которых обретаются лица, находящиеся под следствием, почти преступники. Гонцов уже бывал в таких учреждениях: строгий казарменный порядок, казенные физиономии персонала, колючка поверх стен. А еще запахи. Он не мог сказать, какой был главным, но ветер, временами вырывал их, словно отцветшие листья с веток и приносил: то кислый запах вареной капусты, то бензина и ружейной смазки, то печеного хлеба из пекарни, то свежей эмалевой краски.
Всё это было знакомо Гонцову, пару лет назад он курировал ФСИН, ему приходилось часто посещать подобные заведения.
На КПП он предъявил белесому, бесцветному прапорщику документы, дозволяющие пройти на территорию СИЗО, и вскоре сидел в кабинете старшего лейтенанта внутренней службы Булата Шаманова, пил чай, слушал. Хорошо, что он, Гонцов не торопился и приехал после развода, когда Шаманов оказался свободным.
«Оперуполномоченный оперативного отделения, старший лейтенант внутренней службы», – так представился он Юрию Юрьевичу. Старший лейтенант оказался невысоким, ладно скроенным крепышом, рыжеволосым, с грубым мясистым лицом. Такие физиономии обычно бывают у борцов, имеющих тяжелый подбородок, скрученные, как пельмень уши, сломанный нос. Но ведь Кавказ, как известно, кузница борцовских кадров и у Гонцова мелькнула мысль, что Шаманов, когда-то занимался силовыми единоборствами. А может и сейчас занимается в свободное от работы время.
Еще, на что обратил внимание Юрий Юрьевич – периодически появляющийся странный взгляд старлея, как будто заторможенный, оловянный. Словно Шаманов был под градусом, но пытался это скрыть. Так иногда делают пьяницы – героически изображая, что они трезвы, например, на улице стараются не шататься, но от этих усилий их «штормит» еще сильнее.
На самом деле, Шаманову нечего было скрывать, поскольку он не пил. Уж это, Гонцов определил без труда. Во-первых, Юрий Юрьевич как пьющий человек с большим стажем смог бы сразу уловить сивушные запахи. Во-вторых, Шаманов был мусульманином, а ислам налагал строгое табу, хотя кое-кто и нарушал установленные запреты.
Сейчас они сидели, пили зеленый чай, беседовали и эта картина чем-то оказалась похожа на ту недавнюю, когда Гонцов сидел, беседовал с пожилым армянином в полицейской камере для задержанных.
– Тебя ведь Булат зовут? – осведомился Юрий Юрьевич, дуя на чай, поскольку Шаманов принес кипяток. Они сразу перешли на «ты», как давно знакомые друг с другом опера.
– Да, Булат! – спокойно ответил старший лейтенант, смотря своими неповоротливыми глазами, как будто бы сквозь Гонцова.
– А ты не родственник того самого Шаманова, ну, который десантурой командует?
КПП – контрольно-пропускной пункт.
