на работу: проспала. Тогда она сказала начальнику, что приболела, – и Полина тоже охотно приняла эту версию, подслушанную во время телефонного разговора. Но с каждым последующим случаем обмануть себя становилось все труднее.
Ее мама превращалась в алкоголика.
Девушка не считала, что эти выводы поспешны. Казалось бы, один-два случая – к чему паниковать?.. Однако есть большая разница между людьми, пьющими в компании по праздникам, и людьми, напивающимися в одиночку без всякого повода. Второе даже в единственном случае – уже очень плохой симптом.
Один раз в прошлом году, три или четыре – в этом…
А виноват во всем он!
Полина ощутила прилив ненависти к своему отчиму. Если бы не он, разве стала бы мама втайне от всех покупать спиртное, чтобы позднее – тоже тайком – напиться? Что хорошего принес он в их дом? Только пьяное бормотание, в обмен на исчезнувшие вещи.
Встав, девушка взяла в руки бутылку. Открутила крышку. Понюхала содержимое.
Говорят, коньяк пахнет клопами. Полина не могла бы это подтвердить. Запах дурацкого напитка, почему-то считаемого "благородным", она знала, а вот клопы ей сроду не попадались.
Она вылила остатки в раковину, ополоснула бутылку и спрятала ее в шкаф. Затем вернулась к себе, оделась и тихонько вышла из квартиры.
Желание поговорить с мамой пропало.
***
Еще одно душное утро превращалось в палящий полдень. У подъезда никого не было, и Полина хотела было устроиться на свободной скамейке, в тени зарослей винограда. Однако, заметив копошащуюся напротив распахнутого окна соседку, изменила свое решение. Ей не хотелось, чтобы кто-то мог за ней наблюдать.
Поэтому девушка поднялась в небольшой скверик, расположенный между ее домом и детским садом, и присела там прямо на траве, не заботясь о чистоте платья.
Она злилась. В первую очередь на отчима. На маму тоже: вместо того, чтобы найти себе приличного мужчину, та думает о безысходности и напивается. Нельзя же быть настолько пассивной – покорно принимать все, что приносит жизнь! Мало ли что этой самой жизни вздумается принести!
Немного позже мысли Полины вернулись к ночным страхам, однако это не утихомирило ярость. Скорее, наоборот.
– Еще и это! – произнесла девушка вслух так, словно выплюнула ругательство.
Какой-то человек, проходивший мимо, вопросительно покосился на нее. Полина заметила его взгляд, но проигнорировала. Лишь раздраженно подумала: ну вот, хотела побыть наедине!
– Значит, я хороша! – тихо заговорила она сама с собой позже, когда поблизости никого не оказалось. – Сужу других за то, что они боятся изменить свою жизнь, а сама испугалась черт знает чего! Какие-то каракули в тетрадке, какие-то металлические шарики! Что за чушь!
Сидеть на земле стало неудобно. Полина поднялась и стала расхаживать туда-сюда.
– Чушь! – продолжала она вполголоса, но выразительно. – Ерунда! Вот пойду
