же я вам инфаркт устрою? Что мне без вас делать? – игриво отозвалась Ннеома.
– Сама знаешь, что делать, – сказал Шеф, и трое гостей, прожженных мужчин, заржали.
– Шеф, это мой двоюродный брат Обинзе. Его мать – сестра моего отца, профессорша, – сказала Ннеома. – Она платила за мою учебу в школе от начала до конца. Если б не она, я б неизвестно где нынче была.
– Чудесно, чудесно! – сказал Шеф, оглядывая Обинзе так, будто он как-то отвечает за подобную щедрость.
– Добрый вечер, сэр, – сказал Обинзе. Его поразило, что Шеф, оказывается, эдакий хлыщ, весь из себя привередливо ухоженный: ногти наманикюрены, блестят, черные бархатные туфли, крест с брильянтами на шее. Обинзе предполагал увидеть мужчину покрупнее, с внешностью посуровее.
– Присаживайся. Чего желаешь?
Большие Мужчины и Большие Женщины, как позднее выяснил Обинзе, разговаривали не с людьми – они разговаривали при людях, и в тот вечер Шеф говорил и говорил, проповедуя о политике, а гости его подпевали: «Точно! Вы правы, Шеф! Спасибо!» Все носили форменную одежду лагосских моложавых и франтоватых: кожаные мокасины, джинсы и рубашки с раскрытым воротом, сплошь знакомых модных марок, однако была в их манере настырная рьяность нуждающихся людей.
После того как гости отбыли, Шеф обратился к Ннеоме:
– Слыхала песню «Никто не знает, что там завтра?» – И продолжил петь с ребячливым смаком: – «Никто не знает, что там завтра! Что зав-тра! Никто не знает, что там завтра!»[22] – Очередной плюх коньяка в бокал. – На одном этом принципе живет вся страна. Это главный принцип. Никто не знает, что там завтра. Помнишь тех больших банкиров, при правительстве Абачи?[23] Думали, поимели себе эту страну, а потом раз – и в тюрьму их. Глянь на нищего, который за квартиру себе заплатить не мог, а потом Бабангида[24] дал ему нефтяную скважину, и у него теперь частный самолет! – Шеф вещал торжествующим тоном, пошлые обобщения предлагал как великие откровения, а Ннеома слушала, улыбалась и соглашалась. Оживлена она была понарошку, будто улыбка пошире и смешок пошустрее наводили на это эго все больший лоск и гарантировали, что Шеф им с Обинзе поможет. Обинзе веселило, насколько это вроде бы очевидно, до чего откровенна Ннеома в своих заигрываниях. Но Шеф всего лишь выдал им в подарок ящик вина и расплывчато сказал Обинзе:
– Заходи на той неделе.
Обинзе навестил Шефа на той неделе, а затем и на следующей: Ннеома велела болтаться рядом, пока Шеф что-нибудь для него не сделает. Дворецкий Шефа всегда подавал свежий перечный суп, остро душистые куски рыбы в бульоне, от которого у Обинзе текло из носа, прояснялась голова и как-то развиднялось будущее, он преисполнялся надежд и потому сидел себе довольный, слушал Шефа и его гостей. Они его завораживали – неприкрытый трепет почти богатых перед очень богатыми: иметь деньги, похоже, означало быть ими поглощенным. Обинзе это отвращало, он томился: жалел их, но и представлял, каково это – быть ими. Однажды
«No One Knows» (2007) – песня нигерийско-французской певицы Аши, с альбома «Asa» (2007).
Сани Абача (1943–1998) – нигерийский военный и государственный деятель, генерал-лейтенант, с 1990 г. – министр обороны, с 1992-го – вице-президент Нигерии, с 1993-го, после организованного им переворота, – председатель Временного правящего совета и Федерального исполнительного совета; во время его правления за многочисленные нарушения прав человека против Нигерии были введены санкции, членство в Содружестве наций приостановлено.
Ибрагим Бабангида (р. 1941) – нигерийский государственный деятель, глава государства с 1985 по 1993 г., генерал; отменил результаты формально либеральных и демократических выборов 1993 г., далее проводил политику массовых чисток и стравливания между собой разных этнических групп внутри страны.
