улыбнулась.
– Ну, Ваняша, нашёл на ком отыграться! – понарошку возмутился Черноудин. – Хорошего человека должно быть много.
– Это кто же тебе такую оценку поставил? – подыграл ему Иван.
– Народ, скажите ему, а то он сомневается! Хороший я?
– Хороший-хороший, – улыбнулся Василий Ковалёв и добавил: – Только толстый.
– И этот туда же! – развёл руками Черноудин. – Сговорились вы, что ли? А знаете, как моя бабушка говорит? «Пока толстый похудеет, худой два раза умрёт!» Вот так!
– Да ладно тебе! – Василий похлопал однокашника по плечу. – Мы же шутим. Кушай на здоровье, кабанчик, не обращай внимания.
– Друзья! – громко обратился ко всем Вениамин. – А давайте присядем на пять минут, куснём чего-нибудь, да по рюмашке. Я тоже проголодался, утром, как мать ни старалась в меня впихнуть омлетик, не пошёл сволочь. А сейчас душа просит…
– Душа? Омлетика? – язвительно спросила Мария, и все рассмеялись.
– Нет, – замотал головой Роднянских, омлетика просит желудок, а душа… вот! – он поднял над головой початую бутылку виски. – Давайте присядем, вон смотрите, – кивнул Вениамин на обочину, – и бревно подходящее.
– Венька, – возразила Лида Гладкова, – потерпи немного. Ну, что мы тут как бомжи будем сидеть, электрички вытряхнут все мозги. Давай уже подальше отойдём, чтобы хоть железную дорогу не слышать.
В этот момент, словно в поддержку Лидиных слов, за деревьями пронзительно залилась электричка.
– И то верно! – поддержали Лидию Ирина и Галя. – Вы как считаете, парни? – обратились они за подмогой к мужской части компании.
– Лида правильно говорит, – поддержал её Василий Ковалёв. – Здесь сидеть не комильфо. Пройдёмте подальше, найдём полянку… солнечную и… позавтракаем. – Он подмигнул Вене и тот нехотя, но согласился с большинством:
– Ладно, вы правы, но с вашего позволения, промочу чуток горло, – сказал Роднянских и приложился к бутылке. Сделав два-три глотка, он добавил: – Идёмте, заодно проветримся. – Веня подошёл к Ирине и, протянув ей шоколадку, сказал: – На, съешь, полегчает.
– Спасибо, – ответила Бахтурина и через силу улыбнулась.
Минут через сорок они сквозь деревья справа от просеки заметили действительно поляну. Она и впрямь оказалась солнечной, яркой и душистой. Пахло какими-то цветами и скошенной травой.
– А-а-а! – закричала Никифорова – Обожаю этот запах. Вот это место мне нравится. Тихо! – она приложила указательный палец к губам. – Прислушайтесь, кто это поёт?
– Да это воробьи, – сказал Черноудин.
– Сам ты воробей, – усмехнулась Галина. – Тихо, ребята, тихо! Прислушайтесь внимательно. Веня, ты же музыкант! Слушай… Слышите звуки флейты?
– Точно! – подтвердил Василий.
– Это чёрный дрозд, – объявила Галина.
– Галь, а ты откуда знаешь? – недоумённо спросил Ковалёв.
– У
