style="font-size:15px;"> В комнате полумрак.
Из плеера – едва слышно —
Англоязычный блюз.
Он и она.
Два бокала. Столик. Коньяк.
Хриплый голос —
Что-то о «love» и «snooze»…
Бокалы налиты,
Но нетронуты. Разве до них?
Двое молчат.
Но между ними
Будто бы нить.
Он прочитал в своей жизни
Семь тысяч книг,
Но…
Ни в одной не было сказано,
Как поступить.
– Потанцуем?
Она кивает в ответ.
А хриплый голос —
Что-то твердит о «pendulum watch».
Только они оба знают,
Что грядущего нет.
А есть этот вечер.
И блюз.
И ещё – эта ночь.
Рыба-меч
Каждый вечер я выбираю пламя для свеч.
Чтоб разглядывать твои глаза в облаках.
А потом иду в порт, где меня ждёт рыба-меч.
Что пасётся поблизости – в подводных лугах…
Она говорит со мной
голосом Кришны.
Она читает
что-то из Фета.
А потом умолкает,
чтоб мне было слышно,
Как
прорастает
сквозь сумерки
лето.
Каждый путь
не пуст,
но условен.
Об этом читал я
в свидетельствах смерти.
И если бы Каин
по знаку был Овен
Всё б по-другому
было,
поверьте.
Но всё вышло так,
а не иначе.
И рыба ныряет
к подводному лугу.
Она опечалится,
но не заплачет.
Что делать?
Вселенная
ходит по кругу…
Лимонный ломтик луны – так зыбко…
Из года в год…
А пламя свечи к твоей новой улыбке
Так не идёт…
Мохито
Я пью в портовой кофейне мохито.
Со мной Пьер Безухов и Аэлита.
Мы болтаем о вечности. И «Рио-рита»
Обнимает летний бульвар.
А путь, пройдённый нами когда-то,
Шепчет о том, что акуна матата,
Ведь тот, кто был оловянным солдатом,
Умеет держать удар.
А вечер падает в окна,
Стучит по крышам домов.
С соседнего столика Блок нам
Прислал бутылку pernod.
Он знает, что смешивать вредно
Яичницу и Божий дар,
Но в нашей конюшне стоит конь бледный.
