майор! Я национальность по отцу выбрал!
– А матушку вашу, простите, как зовут?
– Циля Рувимовна, товарищ майор! – на ходу сымпровизировал Артур. Тут он рисковал: если Пидадон перед встречей заглянул в досье…
Товарищ майор долго молчал. Он с сомнением оглядывал явно не семитские черты лица упорного солдата. Видно было, как тяжело ворочались мысли в гранитном черепе: вроде так-то оно так, да если прикинуть, вроде бы и не совсем так… А что «не совсем так», майор не смог бы объяснить даже самому себе. Ситуация не нравилась ему своей неразрешимостью. И замполит поступил по-цезаревски, рассекая гордиев узел:
– Можете идти, рядовой. О нашем разговоре забудьте.
– Есть! – отчеканил Артур, чётко, как учили, повернулся кругом и строевым шагом покинул кабинет.
А потом была присяга и отполированный тысячами прикосновений приклад автомата – без патронов, патроны не выдавали никогда, даже при нахождении на посту: не от кого было здесь этот пост охранять. И неожиданный скандал: рядовой Синицын из соседнего отделения наотрез отказался брать оружие в руки:
– Я христианин-баптист, нам этого нельзя.
Вот забегали-то офицеры! Вот шипел и плевался Пидадон! Это ж надо – идеологический прокол, недоглядели. Артур сам слышал – случайно оказался возле кабинета командира части Юркина, за чем-то в штаб послали – как комбат орал на несчастного Ахтыблина:
– Ты кого, нах, привёз? Ты, твою мать, что, под трибунал захотел?! Ты инструкцию по отбору кандидатур читал – никаких, ять, баптистов-еговистов?!
– Товарищ подполковник, так военкомат…
– Молчать! Я-то товарищ подполковник, мне и полковником быть, и генералом, а вот ты у меня навсегда лейтенантом останешься, распердяй грёбаный! Слово офицера!
И счёл Артур за лучшее побыстрее исчезнуть. Ну их, с ихней офицерской честью. Паны дерутся, а у холопов чубы трещат…
Как бы там ни было, а Синицына они больше не видели. Откомандировали его из части, так прямо через час и отправили, а куда – не спрашивал никто. Секретность, куда там. Себе дороже.
Короче, приняли присягу. Почему этот день считается праздничным, непонятно. Постоянные построения, проверка личного состава по списку (а куда отсюда денешься-то?! Идиотизм…). В парадной форме: ни тебе сесть – борони Бог, пятно посадишь; в столовой тоже следи, чтоб не брызнуло… А всего-то праздничка, что пирожное в рацион добавили, корзиночку с кремом. Лучше бы поспать разрешили, этак часов пять лишних…
Выручил Лукинский. Пришёл, независимый, гордый. Как всегда, в полевой форме и новеньких своих кроссовках. Пилотам так разрешено, оказывается. Ремень на… Ну, ниже пояса гораздо.
– Снимай нах парадку, пошли!
– Куда?
– Еб@ть верблюдá.
– А как же…
– Гребе я уже сказал.
Так Артур попал в святая святых – командную рубку, откуда пилот управляет вверенным
