чтобы не начинать войны деморализующим впечатлением отхода. Против 1-й бригады встречное наступление противника также остановлено и она также ждет приказания об атаке…» (Головин Н.Н. Русская армия в Великой войне. Дни перелома Галицийской битвы. Париж, 1940. С. 79–83).
Распоряжение из штаба Гренадерского корпуса вызвало крайнее недоумение и у командира лейб-гвардии Егерского полка генерала Буковского. Весь день его полк успешно наступал, образовав головной уступ линии расположения 1-й гвардейской дивизии. С одиннадцати часов он неоднократно докладывал командиру Гренадерского корпуса о позиции артиллерии, о ситуации на флангах и сведениях о соседях, присылал кроки[18] расположения своих и неприятельских частей на передовой. Благодаря умелой организации боя командиром полка, слаженным действиям пехоты и артиллерии, распорядительности офицеров и высокой профессиональной подготовке всего личного состава успех достигался малой кровью – к концу боевого дня потери лейб-гвардии Егерского полка составили: ранен поручик Мунтянов{43}; из нижних чинов: трое убито, сорок восемь – ранено. Кроме того, после часа дня генерал Мрозовский высказал согласие на продолжение наступления егерей, при условии их совместной атаки с левофланговым соседом – 7-м гренадерским Самогитским полком.
Таким образом, за время сражения командир Гренадерского корпуса дважды отдавал приказ об отводе 1-й гвардейской дивизии в исходное положение за реку Гелчев. Первый раз – в полдень, в момент наивысшего накала борьбы на фронте Петровской бригады, и второй раз – в четвёртом часу дня, когда враг явно выдохся и настал момент для общего наступления. Момент этот не был упущен лишь благодаря единодушному мнению комдива и командиров гвардейских полков – наступать, что заставило генерала Мрозовского отменить свой приказ, обрекавший весь отряд на изнурительный ночной бой. Так в чём же причина его суетливости, стоившей Старой гвардии огромных потерь и едва не перечеркнувшей все её усилия на передовой?
Вспомним, что накануне боя он устроил разнос полковнику Герцыгу, доведя его до самоубийства – «печальное последствие обычной резкости ген. Мрозовского», как свидетельствует С.В. Малецкий, указывая на неуравновешенный характер комкора. Самообладание и выдержка сопутствуют полководческому таланту, а истерия и суетливость – признак неуверенности в себе, мешают трезво оценить обстановку. Настроение же чинов штаба комдива Олохова после общения с генералом Мрозовским описал Н.И. Скорино: «…их угнетало беспокойство за грядущий день и неуверенность в успешности выполнения поставленной командующим армией задачи».
Для тревожного состояния существовали и объективные причины. В те дни в штабах всех уровней царила нервная атмосфера. Ставка находилась под впечатлением от разгрома армии генерала Самсонова в Восточной Пруссии и принуждала штаб Юго-Западного фронта ускорить завершение Люблинского сражения. Получив соответствующие
Кроки: в топографии – план местности, наскоро сделанный на основе глазомерной съёмки с обозначением важнейших объектов.
Мунтянов Михаил Кузьмич (? – 30.04.1926, имение Вуич в Усикирко, Финляндия (ныне посёлок Поляна, Сестрорецкий район, Ленинградской области)). Из потомственных дворян. Отец: Мунтянов Кузьма Евстафьевич (1 (13).11.1856 – 28.04.1931) генерал-лейтенант (по полевой лёгкой артиллерии). М.К. Мунтянов образование получил в Одесском кадетском корпусе (1908). Окончил Павловское военное училище (1910). Портупей-юнкер. Выпущен подпоручиком в лейб-гвардии Егерский полк 6 (19).08.1910. В 1911 г. жил по адресу: Санкт-Петербург, Загородный проспект, д. 21, а с 1912 по 1914 г. в казармах лейб-гвардии Егерского полка на улице Рузовской, дом 16, 18. Подпоручик Мунтянов выступил на Великую войну в составе того же полка. Ранен 20.08 (02.09).1914 в бою у фольварка Жеготов (Польша). Окончил Императорскую Николаевскую военную академию. Полковник лейб-гвардии Егерского полка. В штабе 1-й гвардейской пехотной дивизии. В Гражданскую войну служил в частях ВСЮР (Вооружённые силы Юга России). В августе 1919 г. – начальник оперативного отделения штаба 1-го армейского корпуса. В эмиграции – в Финляндии. Скончался 30.04.1926 в имении Вуич в Усикирко, ныне посёлок Поляна Сестрорецкого района Ленинградской области, о чём сообщила издававшаяся в Париже газета «Возрождение» в № 341, 09.05.1926. Жена: Мунтянова Ксения Ивановна.
