папа! Вот и закончилась моя служба в спортроте. Уже десять дней, как я опять в Харькове. Не верится. Казалось, что ещё вчера я был дома: тренировался, встречался за друзьями, учился, словом, делал всё, что хотел. Вроде бы ничего не изменилось, кроме внешнего вида. Но отношение окружающих стало иным. Можно подумать, что надевая солдатское обмундирование, человек лишается всех гражданских прав. Если ты солдат, то тебя можно обсчитать в магазине, можно разглядывать в упор, показать на тебя пальцем, сказать какую-нибудь пошлую гадость… Но главное не в этом. Всё можно пережить. Я не могу понять, как человеку, не имеющего высшего или среднего специального образования, а соответственно и опыта общения с людьми, доверили командовать тридцатью солдатами? Человек, который не может сказать одного предложения без связки из ругательских слов, который бросает шуточки подобно восьмикласснику, как он может отдавать приказы и воспитывать людей? Ведь армия – это не развлечение и никто сюда добровольно не приходит. Зато уходят наполовину нравственными «дебилами». Лучше оставим эту тему, и расскажу я тебе о своей службе.
Как я предполагал, работы по моей специальности в медслужбе нашего училища не нашлось, и попал я во взвод охраны. Только до сих пор не могу понять, что и от кого мы охраняем. Похоже, что самих себя от курсантов. Но для этого нас слишком много. Поэтому большинство занято на работах за территорией училища: наряды на заводах, стройках, сбор урожаев в полях. Ощущение, что мы – рабы и несём повинность под названием «военная служба». Но мне повезло. Познакомился с Геворгом. Он сказал, что ему нужен напарник в спортзал. Работа не тяжёлая, но травматичная. То палец порежешь, то поцарапаешься проволокой. А сегодня от сварки загорелась моя телогрейка, когда мы с прапорщиком варили железные уголки. Я бы и не почувствовал, если бы не запах горелой кожи, как у курицы, которую мама на газовой плите смолит. Он меня облил водой из пожарного гидранта, а потом успокаивал, говорил, что у него пол бока сгорело. Я сгоряча ответил ему, что мне за это триста рублей в месяц не платят.
Солдат обделён в финансовом положении. Еда в солдатской столовой отвратительная, в магазине почти ничего не продают, так как всё по купонам, а в солдатском чипке не наешься на смехотворное пособие. Представь, что из семи рублей нам выдали по два рубля в руки. Остальное пошло на подшиву, мыло, нитки, гуталин, швабры и нужды взвода. Обязаны были выдать и купоны на пятьдесят рублей, как малообеспеченным слоям населения. И в соседней автороте выдали. Но здесь мафия: «ничего не знаем, не положено, будете требовать – посадим под арест в КПЗ» и т. п. и т. д. КПЗ – это камера предварительного заключения или гауптвахта училища, где содержат особо ретивых и несогласных без суда и следствия. Только потому, что твоему командиру так угодно. Жаль, что в Союзе, как в других цивилизованных странах, нет организации по защите солдатских прав. Возможно, что беспредела было бы меньше!
P.S.Я попрошу тебя, папа, чтобы не травмировать женскую психологию, не рассказывай маме подробности моей службы.
08.12.1990,
