оскалившись, рявкнул старпом. Хлопнул меня по плечу и вытащил из моих пальцев пистолет.
Я находился в глубокой прострации, картина агонизирующего тела выбила меня из колеи, поэтому не понимал, что мне говорили подходившие люди. Каждый, видимо, считал своим долгом выразить мне свое одобрение. Я просто тупо уставился в одну точку и выпал из реальности.
Старпом прихватил меня за плечи и проводил в каюту. Я механически передвигал ногами, а начал приходить в себя, только когда уже был в каюте один.
Анализируя произошедшее, можно было сделать вывод, меня повязали кровью. К застреленному негру теплых чувств я не испытывал, поэтому угрызения совести меня не мучили. Хотя и злобы лютой не было. Там вопрос стоял остро – или я, или он, хотя думаю, он и так был не жилец, кому нужны свидетели. Так что лучше он, чем я. Но вот картина, когда у него брызнула кровь из глаз и ушей, мне запомнится надолго.
Тут в дверь раздался стук, и на пороге появился док. Его, кстати, на том мероприятии не было.
– Ну что, Дик, пошли на процедуры? – улыбнулся он мне.
– Пошли, – сказал я, поднимаясь.
До медотсека было идти совсем недалеко, он находился на этом же уровне. Как пояснил мне доктор, первое время я там буду практически жить.
– Сначала продиагностируем, – сказал док, укладывая меня в одну из трех капсул, находившихся там. Выглядела капсула, как горизонтальный солярий, увеличенный раза в полтора.
Когда я улегся, подложка капсулы начала подстраиваться под меня, а крышка медленно закрываться. Сознание поплыло, и я отключился.
Очнулся, когда крышка поднималась, по субъективным ощущениям казалось, что прошло несколько секунд.
Доктор стоял и хмурил брови, глядя на меня.
– Из какой помойки ты вылез, – начал разоряться он. – У тебя содержание тяжелых металлов в организме просто чудовищное, ты что там в трубе металлургического завода жил?
– Ну не в трубе, так рядом, – стал оправдываться я.
– И по голове тебя, я смотрю, частенько били, так, да?
– Тяжелое детство, док.
– У тебя несколько деградировавших участков в мозге, пока их не восстановим, нейросеть ставить нельзя. Печень еле функционирует, из легких можно смолу добывать. Точно не в трубе жил?
Я промолчал, понятно, что док просто стебается.
– Множественные прорывы связок и еще много по мелочам. Короче, мозги я тебе поправлю, а с остальным как договоримся.
– Док, так я только за, сам чувствую, что здоровье не ахти. Предлагай.
– Для восстановления внутренних органов и связок потребуются регенерационные картриджи, у меня есть свой запас, один обойдется тебе в сотню кредитов. Всего нужно штук десять. Будут кредиты, подходи.
– Может, сразу сделаем, а, док? С первой получки с тобой рассчитаюсь.
– Ладно, прокредитую тебя, за это еще сотню сверху.
– Заметано!
