, о которых бы мне было доподлинно известно, поэтому посыл остался без конкретного адресата и пропал попусту.
О господи, как же хреново-то!
Лучше бы совсем не просыпаться!
Болело абсолютно все, даже не болело, а ныло эдаким нудным стоном-жалобой, и еще эта дикая слабость, какая-то такая безысходная, словно размазывающая меня по поверхности кровати, а заодно и по жизни как таковой.
О-й-й-й… Чтоб тебя…
И за каким, скажите на милость, я проснулась? Ведь так хорошо спала, практически в беспамятстве!
А проснулась я от жажды. Серьезной, солидной жажды до склеивания и высушивания всех внутренностей.
– Надо встать, – прокаркала я севшим голосом.
И осмотрелась, в удивлении обозревая свою спальню – я ли это вообще произнесла, настолько чужим показался мне собственный голос.
А вот проявление такого активного любопытства было крайне опрометчиво! Не надо было головушкой-то крутить, ой, не надо! В ней, в смысле в голове, родимой, что-то ощутимо сместилось, булькнуло, выстрелило острыми иглами в разные стороны и растеклось по черепушке приступом боли.
– О-й-й-й, ё!.. – простонала я и ухватилась за головушку многострадальную обеими руками.
За что ж мне такое наказание-то, а? Ладно бы напилась накануне в хлам распоследний до тяжелой формы алкогольной абстиненции – понятны оказались бы столь плачевные последствия, да и не так обидно, к тому же честное признание самого факта, что страдаю и расплачиваюсь я за дело и полученное накануне удовольствие, примиряло бы с трудной действительностью поутру! Но полбокала шампанского – и такая вот фигня!.. Это, знаете ли, не просто обидно, это какая-то мировая несправедливость!
Ладно, хватить ныть, успею еще, а вставать все же требуется – помимо жажды явственно заявила о себе и другая, ровно противоположная, но столь же жгучая насущная необходимость расстаться с невостребованной организмом жидкостью.
Мама дорогая, как же мне встать-то?
– Поэтапно, – посоветовала я себе чужим голосом.
И приступила к осуществлению рекомендаций.
Сопровождая каждое действие стоном, вялым поругиванием, жалобами на жизнь и судьбу-злодейку, я первым делом перевернулась на бок. Полежала, пережидая, когда закончится головокружение, вызванное этим нехитрым движением.
– И какого хрена я не осталась в больнице? – попеняла я себе ворчливо. – Лежала бы спокойненько в палате, кнопочку нажала, и сестричка какая медицинская, раз и прибежала с горшком. Или как эта фигня у них там называется?
Ну, вот не осталась, дурында этакая – домой, домой все рвалась, теперь обходись без кнопочки волшебной и доброй медсестрицы с белым горшком в руке.
Самостоятельно.
Так! А самостоятельно мы сейчас ножки с кровати спустим – и-и-и, ну-ка… Ну-ка, получилось не так бодро, как предполагалось, но ножки я таки спустила с кровати. Теперь предстояло более сложное действие с непредсказуемыми последствиями – сесть…
Я набралась храбрости, сколь могла, выдохнула и, придерживаясь за края кровати, перевела свое тельце из полугоризонтали в полувертикаль.
И пое-е-е-ехала моя головушка в путешествие, в мировое турне я бы сказала – вау-вау-вау – кружилась комната.
В голове стреляли иголки боли, во рту… – лучше даже не думать, что там у меня во рту творится, и не знать никому!
Кругоземка в голове постепенно закончилась, мне даже удалось разлепить глаза и пожелать себе мысленно успеха в следующем этапе – подъеме с кровати.
Вдохнув поглубже и жалобно-скорбно выдохнув, ухватившись одной рукой за изголовье, второй за борт кровати, я, как та птица, набралась гордости и…
И, как ни удивительно, сумела подняться с первой же попытки!
О, как!
Чувствуя себя практически олимпийской чемпионкой, ну по крайней мере определенно героиней, я сделала первый пробный шаг к двери, и ничего – шагнула! В голове булькало и кололо, от слабости дрожали руки и ноги, подгибались коленки, во рту… ну это лишнее – а таки шагнула!
И так вот шаг за шагом, буквально step, как говорится в нашем английском, bay, как говорится там же, step, понимаешь ли, я пошкандыбала вперед, придерживаясь за все подряд – стены, мебель, двери, по дороге пытаясь определиться, что в моих потребностях приоритетнее в данный исторический момент – пить или, пардоньте-с, наоборот.
Наоборот перевесило, к тому же туалет находился ближе, чем кухня по пути моего следования.
О! А там еще предстояла процедура усаживания на унитаз с последующим подниманием с него же! Тоже из разряда экстремальной
