Не смей меня касаться. Марина Дмитриева

      Вот опять, вроде бы простая фраза, но приглушенный сексуальный тембр приятным электричеством прошелся по хребту, совсем не оставляя других, более приличных, вариантов толкования слов Шувалова. Огненный узел, мгновенно сформировавшийся в животе, связал по ногам и рукам отличницу с феминисткой, а распутница ликовала, блаженно плескаясь в жаркой волне, прошедшей по моему телу.

      – Мне кажется, если я тебя не поцелую, то умру.

      – Александр Иванович, вы собираетесь есть или целоваться?

      – Я собираюсь многое успеть за этот час.

      Улыбнулась, засмеялась. У неправильного принца хорошее чувство юмора. Кроме того, Шувалов одной фразой умудрился выдернуть меня из многочисленных правильных рамок, которые зануда-отличница нарисовала для Тани Лазаревой, позволив почувствовать себя одновременно девчонкой-хулиганкой, которой я никогда не решалась быть, а также маленькой развратницей-нимфоманкой, способной испытать оргазм всего лишь от его хриплого шепота на ушко.

      Ввиду ограниченности во времени, поесть я предложила по кусочку пиццы в пиццерии за углом. Не солидно, конечно, для генерального директора компании «Стройинвест».

      – А давай, Таня, я не против, – согласился преуспевающий бизнесмен на мое более чем скромное предложение, и презрительной мины не появилось на красивом мужском лице.

      Благо, пицца была довольно приличного качества. В «Итальяно», наверно, намного вкуснее подают, но до него только ехать как минимум сорок минут.

      Зато мы нацеловались. Сашка, совершенно не стесняясь посторонних, словно влюбленный юнец, схватил меня в свои медвежьи объятья прямо на выходе из здания, где фирма «Эверест» арендовала офис. А чтобы не смела рыпаться, запустил пальцы мне в волосы и накрыл мои подрагивающие губы своим обжигающим ртом. Развратница закружилась в танце, а я краснела, бледнела от его нахальства, поскольку не привыкла к публичному выражению своих эмоций.