в своих требованиях…» Убери.
– Да вы дальше читайте, – возмутился редактор, проторчавший допоздна вместе с шефом, мечтавший отправиться к жене и котлетам еще три часа назад, и прочел вслух: – «Ежов слишком категоричен в своих требованиях, но его можно понять – бюджет трещит по швам…» Что здесь криминального?
– Первую половину фразы убрать, – устало произнес Медведкин, ему тоже хотелось котлет и граммов сто водочки. – Не знаешь Ежова? Его только по шерсти можно гладить.
– И что получится? Цитирую: «Его можно понять – бюджет трещит по швам, Ежов вынужден прикинуться бедным родственником и попрошайничать». Вот теперь фразу наш Ежик воспримет как оскорбление. «Категоричен в требованиях» ему больше понравится, чем просто «попрошайка».
– Тогда долой всю фразу, – спрятал взгляд Медведкин и насупился, ведь редактор сто раз прав, но… есть обстоятельства.
– Полная абракадабра получится дальше, – занервничал тот.
– Да кто в смысл вчитывается? Лишь бы в статье ничего не было скользкого, двоякого. И запомни: никаких эпитетов, сравнений, метафор рядом с означенной фамилией. – Внутренний монолог не высказал вслух: «Мне два года до пенсии, а Ежов намерен возглавить администрацию. Они пинают под зад даже тех, кому год до пенсии, полгода, и плюют на законы». Затем устало пробормотал: – Я все сказал. Иди и убери.
Выйдя из редакции – а располагается она на тихой улочке, по которой в вечернюю пору делают променад проститутки да изредка автомобили ездят в поисках жриц любви, – Медведкин глубоко вдохнул свежего воздуха, в котором угадывалось приближение дождя, и снова про себя посетовал на положение в газете. Статьи писать некому, профессионалы разбрелись кто куда. Молодые люди, называющие себя журналистами, в основной своей массе без специального образования, но спеси у них по вагону на каждого. Профессиональная терминология сегодня все равно что нецензурщина или иностранный язык. Да, мельчают люди, общество, средства массовой информации. А чего ему стоит, каких сил держать газету на удобоваримом уровне? Сам пишет, правит, редактирует… один за всех… а все на одного! Но тут же Арнольд Арнольдович напомнил о собственной щепетильности: два года, всего два года. Однако невыносимо!
Тут его внимание привлек мужчина на противоположной стороне улицы. Не заметить его было нельзя – улица пуста, мужчина один. Внезапно нервы дернулись как от тока.
– Ким? Ким!
Мужчина, очевидно, услышал восклицание Медведкина, криво усмехнулся и двинулся неторопливо вдоль по улице. Опешивший Арнольд Арнольдович устремился за ним:
– Ким! Подожди! Ким, это ты?
Но Ким или человек, очень похожий на Кима, не оборачиваясь, ускорил шаг и свернул в переулок. За ним и Медведкин, но в растерянности остановился, оглядываясь по сторонам. Человек пропал! Скрылся во дворике? Арнольд Арнольдович, совсем не
