ребятами.
Нельзя называть своих настоящих имен. Теперь для всех меня звали – Амалией, а Лизу – Брендой. Фамилию Торани нам придумала тоже новую. Сейчас я ее даже не вспомню, потому что в последующие годы был еще с десяток переездов, мы нигде не задерживались дольше трех месяцев, менялись имена и фамилии, статусы. Но самое главное, о чем просила мама, это никогда и ни при каких обстоятельствах не рассказывать о том, что я и Лиза – суккубы. Никому!
В начале, мы не понимали зачем. Ведь до шести лет нас растили с осознанием мысли о нашей уникальности. Когда-то подобные нам прятались, а сейчас мы редкость, настоящая ценность, которой восхищаются и на которую смотрят с необычайным трепетом. Иллюзорные суккубы – последние, почти полностью истребленные церковью и наделенные уникальным даром, но каким именно, детям шести лет не рассказывали. Мама лишь абстрактно подготавливала почву, говоря, что нам дарован талант найти свою настоящую любовь и не перепутать ее ни с чем.
В газетах на главных страницах тем временем печатали фотографии красивых девушек, которые решились раскрыть свою природу. Они мгновенно становились звездами. Светская хроника пестрила новыми именами, и интервью с красотками. Народ пристально следил за судьбами каждой появившейся суккубы, бурно обсуждал случавшиеся свадьбы, рождение новых девочек-иллюзорниц, чей статус обещал им жизнь в роскоши и безбедное существование. Я и Лиза грезили, что однажды и наши фотографии тоже появятся на первых полосах газет, и лишь сейчас я в полной мере осознаю всю опасность подобных мечтаний, но тогда таинственность, нагнетаемая матерью, была непонятна, и пусть с недовольством, но мы вынуждено слушались Торани.
Шло время, и в возрасте десяти лет мы понимали уже гораздо больше. Наступало Рождество, я и Лиза беззаботно играли на улице в снежки с другими детьми одного городка на Западе Панема.
Когда во вдалеке послышался гул самолета, все замерли. Диковинный летательный аппарат был местным жителям в новинку, многие здесь видели его только на картинках, и только я и Лиза знали, как звучит его двигатель. В те несколько минут, пока гул приближался, мы радовались, думали, что отец прилетел за нами. Ведь именно он с мамой когда-то спроектировал первый самолет, а после собрал на собственном заводе.
Недоумение вызвало лишь отсутствие в крошечном городке посадочной полосы, как же он собрирался приземляться?
Но самолет и не думал совершать посадку. У пилота была иная цель…
Первый снаряд упал в двух кварталах от места, где мы играли, второй в сотне метров левее…
Помню, как мы неслись домой, держась с сестрой за руки, а в заложенных от взрыва ушах звенел гул двигателей и стук собственного сердца.
На городок сбрасывали бомбы, уничтожая целое поселение накануне Рождества. Так закончилось мое детство, быстро и резко. Неизвестный пилот выдрал его с корнем. Заставив, на тот момент десятилетних девочек, в одно мгновение осознать ужасы войны, от которой так тщательно
