и чего делать? Итак еле уломали её. Придется идти сдавать. И чего он ломается? Хороший костюм, качество – во! Ну а чего поделаешь? Пошли, отнесем. Цвет ему, видите ли, не нравится…»
Я услышал тяжёлые шаги в коридоре. В комнату вернулся отец.
– Одевайся давай. С нами пойдёшь.
Мы молча дошли до рынка «Промышленный», который располагался недалеко от школы.
– Что, великоват всё же костюмчик? – спросила нас румяная продавщица, забирая бирюзовый ужас назад, – Меньше размеров нет!
– Да он ему и не понравился… – буркнул отец. – Деньги вернёте?
Продавщица достала из пакета костюм и внимательно его рассмотрела.
– Вроде не попортили. Может, другое чего присмотрите?
Отец посмотрел на меня и кивнул в сторону прилавка. Выбирай, мол, чего уж там.
Я оглядел ассортимент. Среди горы синих костюмов самых разных марок с торчащими белыми нитками мне в глаза бросились самые модные треники нулевых.
Германки – чёрные зауженные на щиколотках штаны с немецким флагом на правой штанине. Обычно их носили гопники и крутые пацаны. Германки делились на две категории: подъёбки и натуралки. Натуралки отличались «капельками» на замках карманов и небольшом значке ® над немецким флагом.
Я подошёл и достал спортштаны. Эти были натуралками. С «капельками».
– Быстрее всего разбирают. Последние, S-ка.
Я посмотрел на отца.
– Почем?
– Пятьсот.
Отец почесал щетину.
– Дорого. За триста пятьдесят взяли бы.
– За четыреста отдам, – не моргнув глазом, ответила продавщица.
Отец кивнул. Я схватил треники и перелез через прилавок – примерить, всё ли в порядке. Продавщица растянула простынь, прикрывая меня от проходящих мимо покупателей.
Штаны сидели как влитые.
Третьего сентября я аккуратно сложил германки в рюкзак и пошел в школу в предвкушении физкультуры. Отсидев пять уроков как на иголках, я понёсся в раздевалку, переоделся и вышел на школьный стадион. Все, у кого германок еще не было, завистливо покосились на блестящий под солнцем немецкий триколор.
– О, германки купил, – оценил обновку лучший друг Леха, – теперь нас двое таких в классе.
Физрук свистнул и мы с Лёхой потрусили вокруг футбольного поля по асфальтовой беговой дорожке. Я старался не спешить и держаться уверенно.
– Не зевай, Сошников! – раздался звонкий голос позади.
Картинка мелькнула и я полетел на асфальт. Колено смачно пропахало метр дорожки. Колено новеньких блестящих германок расползлось вместе с кожей. Из дыры на колене посочилась кровь.
Я поднял глаза и увидел тонкий силуэт Алисы. Она подставила мне подножку.
Я хромал неделю. Родители Алисы получили нагоняй на общем собрании и были готовы купить мне новые германки, но я уговорил маму отказаться. Я понял, что ради любви всегда нужно чем-то жертвовать.
И мнимый авторитет в списке
