мой план, и заболела гидра. Два дня сидела в своем логове, разворотила весь остров, лишив его остатков деревьев и кустарников. И на четвертый родила раньше положенного срока, да родила черте че. Размером с пол – лошади, серого цвета, длинного и толстого, формой на слизняка похожего, только без глаз антенн, совсем слепой и на спине с руками, жалким подобием маменькиных крыльев и ртом – трубкой длиною в два локтя. Вот потеха была до того дня, пока гидра на пятые сутки после трагичного посещения водопоя, притащила на пустошь свое новорожденное черте че и бросила его здесь подыхать. И больше сюда никогда не прилетала. Ну, думали, что сдохнет этот слизняк, и истории конец.
Но этот скользкий отросток адаптировался. Скользил по серой поверхности легко и свободно, как будто плавал, оставлял там, где проползал след из слизи, выделяемой его кожей и сутками не высыхающей, от чего серая местность превращалась в каток. По началу питался по глупости зашедшими в серую пустошь маленькими животными, которые были не в состоянии передвигаться по слизкой поверхности и, теряя равновесие, падали. Он же появлялся, оплёвывал их своей слюной, такой же густой как слизь, но такой липкой, что стоило, к примеру, мышки прижать лапы к телу, как они приклеивались к нему, и она теряла способность двигаться, становясь беззащитной. Тогда он беспрепятственно втягивал её ртом-трубкой. Такие фокусы проходили с сусликами, зайцами, лисами; другие же, поняв, что местность крайне опасная, держались подальше от поляны слизи.
Слизень принялся брюхом рыть в земле ямы, да такие глубокие, что не видно было и дна. Их заполняло дождем. После этого вода в них отстаивалась, а в сезон дождей река, разливаясь, затапливала большие территории и, выходя из берегов, приносила сюда рыбу. В вырытых ямах завелась живность разного рода и размера, и чем шире была лужа, тем больше рыбка вырастала и без хищных обитателей плодилась неимоверно. И день изо дня луж становилась до того много, что этого хватало Слизняку на «прокормиться»: а кормиться Слизень уж как любит и вскоре вырос размером в три лошади.
Хищные птицы стали наведываться на серую землю в надежде полакомиться рыбкой, но стоило птице приземлиться на серую липкую поверхность, как молниеносно прискользал на брюхе Слизень и всасывал птицу беззубым ртом. Слизень окреп.
Вскоре, в первый год нахождения на серой земле Слизень начинал болеть, думала, что сдохнет мягкотелая бескостная субстанция. Но фиг тебе, он не то, что не сдох, а оказался гермафродитом и рожал каждый год по такому же липкому наземному слизню. Так произошло и на второй год и следующий. Повезло, что другие слизни, им рожденные, не могли рожать, так что матка у них одна – сам Слизень.
Но, как только общее число этих улиток без панциря становилось больше семи, свежорождённого не трогали – съедали самого слабого из его выводка, так как пропитания на всех не хватило бы. Поляна слизи протяженностью несколько километров не расширялась, остальная местность для слизней была не доступна – для них укол в тело, за исключением брюха, любой веткой
